Марк юний брут
Лагери стояли в низине, в болоте. С одной стороны, новое назначение казалось ему слишком незначительным и несовместимым с его высоким достоинством dignitas. Позже на его теле насчитали 23 раны. Marcus Iunius Brutus.
Цезарь отказал, и тогда Цимбр схватил его за тогу, подав таким образом условный знак. Все выхватили кинжалы. Публий Сервилий Каска первым нанёс удар, но смог только ранить Гая Юлия. Тот начал обороняться; остальные заговорщики набросились на него, «слепо и поспешно разя многими кинжалами сразу».
Наконец, Цезарь упал, истекая кровью, у подножия статуи Помпея позже на его теле насчитали 23 раны [] []. Известно, что Брут ранил его в бедро или в пах и сам оказался легко ранен в руку: в пылу борьбы его случайно задел кинжалом кто-то из сообщников [] [] [] [].
В эпоху Нового времени стали общепринятыми представления о том, что Цезарь, увидев, как Марк Юний приближается к нему с кинжалом в руках, сказал: « И ты, Брут? На самом деле эта фраза, ставшая знаменитой, впервые прозвучала в трагедии Уильяма Шекспира. Два античных автора — Светоний и Дион Кассий — сообщают, что, согласно одной из версий случившегося «некоторые передают» , увидев Брута с обнажённым кинжалом, Цезарь сказал ему по-гречески: «И ты, дитя моё?
А Плутарх пишет: «Некоторые писатели рассказывают, что, отбиваясь от заговорщиков, Цезарь метался и кричал, но, увидев Брута с обнажённым мечом, накинул на голову тогу и подставил себя под удары» [].
Когда Цезарь уже был мёртв, Брут попытался произнести речь перед сенаторами. Те в ужасе наблюдали за убийством и не посмели вмешаться, но теперь кинулись к дверям. Оставшись в пустой курии, заговорщики тоже выбежали на улицу и двинулись к Капитолию в сопровождении толпы заранее подготовленных гладиаторов и рабов. Они кричали, что убили тирана, и показывали всем свои окровавленные кинжалы. Народ, пребывавший в полной растерянности, не поддержал заговорщиков, но и не выступил против них.
Предложение Цинны наградить Брута, Кассия и прочих как тираноубийц не было принято народным собранием; Марк Юний сам произнёс речь в комиции , в которой объявил о восстановлении Республики, но толпа встретила её молчанием, так что заговорщики предпочли уйти на вершину Капитолия [] [] [] [] [] []. В последующие несколько дней в Риме установилось шаткое равновесие. Вожди цезарианцев — Марк Антоний и Марк Эмилий Лепид — располагали в столице одним легионом, и большинство простых горожан было скорее на их стороне, поскольку хранило добрую память о Гае Юлии; но это же большинство не хотело гражданской войны, неизбежной, если бы цезарианцы решили отомстить за своего вождя, а у заговорщиков было много сторонников среди сенаторов.
Антоний и Лепид гарантировали Бруту и Кассию безопасность, а те согласились, чтобы окончательное решение о политическом урегулировании принимал сенат, который собрался на заседание 17 марта. В курии снова прозвучало предложение объявить заговорщиков тираноубийцами его озвучил Тиберий Клавдий Нерон. С другой стороны, собравшаяся у курии толпа требовала мести за погибшего.
Однако победил компромисс. Было ясно, что объявление Цезаря тираном повлекло бы за собой отмену всех его распоряжений, а это было бы невыгодно в том числе и для республиканцев: ведь Гай Юлий сделал, например, Брута и Кассия преторами. Поэтому Цицерон предложил по-прежнему считать Цезаря легитимным правителем, но содеянное его убийцами предать забвению «амнистии».
Этот вариант на время удовлетворил всех [] [] [] [] [] []. На том же заседании цезарианцы потребовали торжественных похорон Гая Юлия и обнародования его завещания. Кассий выступил против, но Брут согласился, надеясь, что это будет способствовать установлению гражданского мира.
Дальнейшие события показали, что он совершил таким образом серьёзную ошибку. Диктатор завещал каждому гражданину Рима по сестерциев и передал свои сады за Тибром в общественную собственность; известия об этом повлияли на позицию горожан. Антоний произнёс на похоронах 19 или 20 марта погребальную речь, в которой обвинил Брута и прочих в чёрной неблагодарности.
Следствием всего этого стали масштабные беспорядки: ожесточившаяся толпа искала убийц Цезаря, чтобы их растерзать, и пыталась поджечь их дома [] [] []. Заговорщики, напуганные этими событиями, бежали в Анций [] [] [] [] [] []. Сенат, занимавший сторону республиканцев, постарался найти поджигателей и отправить их в тюрьму. Брут и Кассий вскоре вернулись в Рим, чтобы продолжать выполнять преторские обязанности [].
Известно, что, рассчитывая привлечь на свою сторону ветеранов Цезаря, эти двое разрешили им продавать полученные от государства земельные участки [] , но такая мера не помогла. Столичный плебс становился всё радикальнее в своих требованиях отомстить за Цезаря, росло влияние Антония, которому республиканцы не доверяли.
Ради своей безопасности Брут и Кассий были вынуждены сформировать отряды личной охраны из жителей италийских муниципиев ; но даже несмотря на это, с определённого момента они не могли показываться публично []. Наконец, между 9 и 13 апреля Марк и Гай снова уехали из Рима.
Сначала они жили в поместье Брута под Ланувием , потом находили на время приют в разных городах Лация , где было много сторонников Республики []. Путеолы и Теанум Сидицинум выбрали их тогда своими патронами []. Весной 44 года до н. Был и другой вариант — набрать армию в Италии, где у республиканцев наверняка нашлось бы множество сторонников.
Но Марк не хотел воевать: в случае продолжения борьбы ему была нужна по возможности бескровная победа над врагами, одержанная законными методами.
Он всерьёз обдумывал возможность уйти в изгнание [] , чтобы тихо доживать свою жизнь на одном из островов Греции. В то же время Брут продолжал надеяться на мирное урегулирование, а потому поддерживал видимость дружбы в переписке с Марком Антонием []. Убийцы Цезаря рассчитывали вернуться в Рим до 1 июня, чтобы принять участие в назначенном на этот день заседании сената, но оказалось, что это невозможно: в столице собирались ветераны, связывавшие свои надежды на месть за Гая Юлия с его приёмным сыном, Октавианом.
В отсутствие Брута сенаторы обсудили в том числе и его судьбу. Согласно планам Цезаря, Марк Юний как претор должен был управлять Македонией , а Кассий — Сирией; но теперь эти провинции получали консулы Антоний и Долабелла соответственно , а Брут и Лонгин должны были позаботиться о снабжении Рима хлебом в качестве наместников Азии и Сицилии. Марк оказался в сложной ситуации.
С одной стороны, новое назначение казалось ему слишком незначительным и несовместимым с его высоким достоинством dignitas. С другой, неповиновение сенату противоречило убеждениям Брута; к тому же, приняв назначение, он мог покинуть Италию не как изгнанник. Участники встречи не выработали единый план [] [] ; « ни одного разумного совета, ни одного здорового решения — никакого порядка », — констатировал Цицерон []. Марк Юний возлагал большие надежды на Аполлоновы игры , которые он организовал в качестве городского претора: это была возможность склонить на свою сторону столичный плебс, любивший роскошные зрелища.
Игры шли с 6 по 13 июля. Публику они привели в восторг, но политических последствий это не имело — в том числе из-за вмешательства цезарианцев. По словам Аппиана, в кульминационный момент, когда зрители «стали требовать возвращения Брута и Кассия», толпа, подкупленная Октавианом, ворвалась в театр и начала задерживать представление, пока крики не стихли []. После игр Брут и Кассий окончательно поняли, что столица контролируется вражеской «партией» и что их пребывание в Италии лишено смысла [] [].
Порция, которая из-за плохого здоровья не смогла бы перенести морское путешествие, сопровождала мужа до Элеи , где простилась с ним, — как выяснилось позже, навсегда [] []. Из Элеи Марк Юний отправился 17 марта 44 года до н. Афиняне поставили статую Брута рядом со статуями тираноубийц Гармодия и Аристогитона [] [] и почтили гостя особыми постановлениями Совета [62].
Какое-то время было неясно, что Марк намерен делать дальше. Сенат ещё в июле изменил распределение провинций, отдав ему вместо Азии Крит , но Брут не собирался отплывать на этот остров; он жил в Афинах у одного из своих проксенов как частное лицо, проявляя открытый интерес только к интеллектуальным занятиям []. В частности, по словам Плутарха, Марк «ходил слушать академика Феомнеста и перипатетика Кратиппа » [62]. При этом он продолжал следить за событиями на западе, о которых его информировали оставшиеся там друзья и мать [].
В Италии усиливалась политическая борьба. На одном из сенатских заседаний 28 ноября 44 года до н. Марк Антоний добился лишения Брута и Кассия прав на преторские провинции.
Антоний сделал наместником Македонии своего брата Гая и заявил о претензиях на Цизальпийскую Галлию, которой управлял Децим Юний Брут Альбин; последний ответил, что не откажется от своих полномочий, причём нашёл поддержку у сената и Октавиана. Антоний двинул армию на север и осадил Децима в Мутине. Это означало окончательный разрыв между двумя политическими партиями. Узнав о случившемся, Брут, уверенный в правоте своего дела, тоже перешёл к силовым действиям [].
Первым делом Брут позаботился о деньгах для предстоявшей ему войны. У Кариста он перехватил квестора Марка Апулея , который вёз в Рим 16 тысяч талантов подать, собранную в провинции Азия , и убедил его отдать эти деньги []. Позже Брут забрал тысяч денариев у квестора Сирии Гая Антистия Вета , получил тысяч сестерциев в дар от Тита Помпония Аттика [] , завладел большим складом оружия в Деметриаде в Фессалии, который приготовил Цезарь для парфянского похода [].
Наместник Македонии Квинт Гортензий Гортал предположительно брат приёмной матери Брута добровольно перешёл на его сторону. Под началом Марка Юния формировалась армия, в которую вошли один македонский легион, два сильных кавалерийских подразделения под началом Луция Корнелия Цинны и Гнея Домиция Агенобарба , многочисленные солдаты Помпея, рассеявшиеся по всей Греции после Фарсальской битвы [] [] [].
С этим войском Брут двинулся в Иллирию. Три местных легиона, которыми командовал цезарианец Публий Ватиний , без боя открыли ворота Диррахия и перешли на сторону Брута, по-видимому, привлечённые обещанием денег [] ; Гай Антоний, которого направили из Рима на Балканы как нового наместника Македонии, в январе 43 года до н. Известия об этом быстро достигли Рима. Один из консулов, Гай Вибий Панса , предложил наделить Брута империем , придав таким образом легитимность его действиям.
Сенатор Квинт Фуфий Кален выступил против, и тогда Цицерон произнёс против него десятую филиппику , в которой настаивал на необходимости сделать Брута проконсулом Македонии, Иллирика и Греции. Это предложение было принято. В дальнейшем Гортал продолжал править Македонией, подчиняясь при этом Марку Юнию, и отсюда исследователи делают вывод, что Брут не был простым провинциальным наместником: он обладал верховным империем, и ему должны были подчиняться остальные магистраты Балкан и Азии [].
Преследуя Гая Антония, Марк Юний нанёс ему поражение в бою. Оставшиеся семь когорт цезарианцев перешли на сторону победителя, а Гай в марте 43 года до н. Брут сформировал в Македонии ещё два легиона из местных жителей и в результате стал командиром сильной армии, включавшей шесть легионов. Его союзник Кассий тем временем установил контроль над Сирией []. В мае был разбит и погиб цезарианец Долабелла, до того занявший Азию, так что республиканцы оказались хозяевами всего Востока.
На этом этапе Бруту не раз предлагали союз с отдельными представителями враждебной «партии». Так, в феврале Марк Антоний пытался примириться с ним и Кассием, обещая консулат на 41 год до н. Однако Марк Юний отвергал все предложения такого рода. Цицерону он объяснял и напрямую, и через Аттика, что Октавиан стремится, подобно своему приёмному отцу, свергнуть Республику и что идти с ним на компромиссы нельзя даже ради того, чтобы спокойно жить в родном городе [].
Видя усиление и непримиримость Брута и Кассия, цезарианцы объединились: Марк Антоний заключил союз с Марком Эмилием Лепидом май 43 года до н. Прежде, чем те смогли что-то сделать, цезарианцы в августе 43 года до н.
Согласно принятому тогда же Педиеву закону , все убийцы Цезаря подлежали суду как преступники. Октавиан инициировал суд над Брутом [] , поручив роль обвинителя одному из своих приближённых, Луцию Корнифицию. Рассказывают, что когда глашатай, в согласии с обычаем, выкликал с ораторского возвышения имя Брута, вызывая его на суд, народ громко застонал, а лучшие граждане молча опустили головы, Публий же Силиций у всех на глазах разразился слезами, за что имя его, спустя немного, было внесено в список обрекаемых на смерть.
Теперь Брут был фактически объявлен вне закона. В ноябре 43 года до н. В ходе репрессий погибли многие видные политики, в том числе Марк Туллий Цицерон.
Республиканцы на Востоке отвечали на такие новости активизацией приготовлений к большой войне. Ещё летом Брут вёл успешные боевые действия против фракийцев — либо чтобы обезопасить коммуникации между Македонией и Азией, либо ради добычи [] за это солдаты провозгласили его императором [] []. Осенью он переправился с армией через Геллеспонт , чтобы заставить города и династов Малой Азии дать ему максимум денег и солдат. Кассий в это время готовился к походу в Египет , но Марк Юний в письме отговорил его от этой затеи.
Друзья встретились в самом конце года в окрестностях Смирны , где договорились о совместных действиях. Согласно Аппиану, Брут предложил идти в Македонию, чтобы скорее дать решительный бой врагу, но Кассий убедил его сначала расправиться с родоссцами и ликийцами , которые поддерживали триумвиров []. Брут двинулся в Ликию. Город Ксанф , сражавшийся до конца, был полностью уничтожен его армией; город Патара , жители которого не захотели для себя такой участи, сдался, а следом за ним весной 42 года до н.
Марк Юний вернулся в Ионию , взыскав с побеждённых талантов [] []. В целом республиканцы собрали за счёт военных грабежей и обложения всей Малой Азии податью на десять лет вперёд огромные средства [] [] [] [] — около 50 тысяч талантов []. Летом 42 года до н. Брут и Кассий объединили свои армии в Сардах при этом каждый из них остался во главе своей части войска, и главнокомандующий не был назначен.
Им предстояло сразиться с Антонием и Октавианом, готовившимися к высадке на Балканах. У республиканцев был сильный флот, которым командовали Луций Стаций Мурк и Гней Домиций Агенобарб, но они не смогли помешать переправе цезарианцев, а сухопутные войска не попытались встретить врага в Эпире — прежде, чем тот выйдет на стратегический простор.
Это был серьёзный просчёт Брута и Кассия []. Республиканская армия переправилась через Геллеспонт и только начала движение по Фракии, когда путь ей преградил сильный авангард цезарианцев — восемь легионов под командованием Луция Децидия Саксы и Гая Норбана Флакка , прошедшие форсированным маршем по Эгнациевой дороге и занявшие неприступное Сапейское ущелье [].
Благодаря помощи фракийского царя Раскупорида Брут и Кассий смогли обойти позиции цезарианцев по пути, считавшемуся до этого непроходимым; тем пришлось отступить к городу Филиппы. Вскоре к Филиппам подошло войско Антония, а десятью днями позже — войско Октавиана [] [] []. При Филиппах в октябре 42 года до н. У каждой из сторон накануне этих битв было по 19 легионов, при этом легионы Брута и Кассия были не до конца укомплектованы, так что насчитывали всего 80 тысяч человек.
Другим преимуществом цезарианцев было наличие опытных офицеров. У республиканцев же командные должности занимали главным образом молодые аристократы, не участвовавшие до этого в масштабных войнах.
Брут и Кассий могли это компенсировать более сильной конницей 20 тысяч человек против вражеских 13 [] и многочисленными вспомогательными войсками, которые прислали их восточные союзники [] ; к тому же цезарианцы испытывали серьёзные трудности со снабжением. Каждая из армий занимала по два лагеря на холмах на краях большой равнины. Лагерь Брута стоял напротив лагеря Октавиана, Кассию предстояло сражаться с Антонием [] []. Чтобы укрепить боевой дух своих солдат, командующие-республиканцы раздали им большие суммы денег: рядовой легионер получил италийских драхм , центурион в пять раз больше, военный трибун — ещё большую сумму [] [].
Учитывая своё подавляющее превосходство на море и проблемы врага с подвозом продовольствия, республиканцы хотели затянуть войну. Согласно Аппиану, Брут и Кассий были в этом единодушны, и сражение началось из-за хитрости Антония. По словам Плутарха, Брут «стремился как можно скорее завершить дело битвой и либо вернуть отечеству свободу, либо избавить всех людей от бедствий, причиняемых бесконечными поборами, походами и военными распоряжениями» [] ; Кассию пришлось с ним согласиться под давлением своих подчинённых.
Наконец, в историографии существует мнение, что солдаты республиканской армии стремились поскорее закончить войну, поскольку уже награбили богатую добычу []. В любом случае первое сражение при Филиппах произошло 3 октября 42 года до н. Войска Брута напали на врага и одержали убедительную победу: лагерь Октавиана был взят, сам Октавиан едва не попал в плен, а его солдаты отступили, понеся тяжёлые потери.
Однако в это самое время Антоний смог зайти во фланг Кассию и обратить в бегство его конницу. Кассий не знал, что происходит на другом участке сражения; завидев конный отряд, посланный ему на помощь Брутом, он решил, что это враги и что битва полностью проиграна. Поэтому он тут же покончил с собой [] [] [] [] []. Брут, оплакавший своего друга и зятя [] [] , стал теперь единственным командующим.
Он вывел войска из лагеря Октавиана и перегруппировал свои силы, а солдатам Кассия раздал по две тысячи денариев, чтобы поднять их боевой дух и компенсировать утраченное имущество. По данным источников [] [] , республиканцы понесли в первой битве при Филиппах вдвое меньшие потери, чем цезарианцы 8 тысяч человек убитыми против 16 , но гибель Кассия имела далеко идущие негативные последствия: это был единственный в армии опытный полководец [] [].
В одиночку Брут не мог удерживать под контролем огромную армию. Он хотел затянуть боевые действия, поскольку враг уже начинал голодать, но под давлением подчинённых через 20 дней после первой битвы согласился снова вывести армию в поле [] [].
Фланг, которым командовал сам Марк Юний, как и в предыдущий раз, потеснил врага. Но на другом фланге солдаты, прежде подчинявшиеся Кассию, не выдержали натиска цезарианцев. Тем удалось прорвать вражескую линию и ударить Бруту в тыл. После ожесточённой схватки, в которой погибло множество молодых римских аристократов, республиканцы обратились в бегство. Марк Юний с четырьмя неполными легионами, в которых было 14 тысяч человек, отступил к горам.
Его не преследовали — в том числе потому, что один из его друзей, Луцилий, сдался врагу, заявив, что он и есть Брут. Ночью Марк попытался выяснить, насколько серьёзно понесённое поражение, но его посланник погиб в пути; уцелевшие же легионы явно собирались перейти на сторону врага.
Поэтому Брут решил покончить с собой [] []. Он просил о последней услуге своего раба Клита, потом — щитоносца Дардана, своего друга Волумния. Все они отказались, и только философ Стратон согласился помочь Бруту уйти из жизни [] [] []. Брут попросил его стать рядом, упёр рукоять меча в землю и, придерживая оружие обеими руками, бросился на обнажённый клинок и испустил дух.
Некоторые, правда, утверждают, будто Стратон сдался на неотступные просьбы Брута и, отвернувши лицо, подставил ему меч, а тот с такою силой упал грудью на острие, что оно вышло между лопаток, и Брут мгновенно скончался.
Антоний в знак уважения приказал завернуть тело Брута для погребальной церемонии в свой самый дорогой пурпурный плащ который в ходе этой церемонии был украден, но Антоний позже поймал и казнил вора.
Прах отправили матери Марка Юния [] []. Голову отправили в Рим по требованию Октавиана, как наглядное доказательство гибели дела заговорщиков, но корабль, который перевозил её, потерпел крушение []. Античные авторы и современные исследователи не сомневаются в том, что поражение и гибель Брута означали конец Римской республики.
С этого момента разные «партии» определяли в борьбе не политический строй, а только то, кто именно станет единоличным правителем [] [].
Марк Юний занимался чеканкой монеты дважды — в самом начале своей карьеры, в 54 году до н. В 54 году он отчеканил три вида монет — два с изображением Луция Юния Брута и один с Сервилием Агалой.
Учёные полагают, что это была политическая демонстрация, направленная против Гнея Помпея Великого. Влияние этого политика в те времена настолько усилилось, что могло угрожать республиканскому строю; напоминая о героях древности, которые были беспощадны к тиранам, Брут мог открыто угрожать Помпею [] []. Монеты второго периода чеканились для прославления побед в Ликии и борьбы Брута за свободу Рима [].
На них постоянно упоминается Libertas — главный политический идеал Марка Юния []. Как и в 54 году до н. На монетах Марка встречаются также символы победы изображение трофеев, богини Виктории , предметы жреческого обихода. Вслед за Цезарем Марк Юний поместил на монеты собственное изображение []. Особенно интересными кажутся исследователям и коллекционерам монеты с легендой «Иды марта», изображением двух обнажённых кинжалов и фригийского колпака между ними, символизировавшего освобождение [] [] [].
По словам Диона Кассия, « их оформление, а также надпись показывали, что вместе с Кассием [Брут] принёс свободу своему отечеству » []. Марк Юний Брут был женат дважды. Первой его женой в 54 году до н. В 45 году до н. Брут дал ей развод [] и тут же женился на своей двоюродной сестре Порции — дочери Марка Порция Катона и Атилии.
Известно, что Порция очень любила мужа. Согласно Плутарху, когда Брут стал участником заговора против Цезаря, она догадалась, что у её супруга появились какие-то заботы, о которых он не хочет ей рассказывать, и, чтобы доказать, что Марк может на неё положиться, нанесла себе серьёзную и болезненную рану ножом в бедро.
Тогда Брут ей всё рассказал [] []. В историографии есть мнение, что сама идея убийства диктатора возникла под влиянием Порции, которая одним своим присутствием напоминала мужу «о Катоне и строгом голосе долга» []. Позже Порция стоически перенесла расставание с мужем, и только случайно увиденная картина, изображавшая прощание Андромахи с Гектором , заставила её заплакать [].
Неясно, пережила Порция мужа или нет. Из письма, отправленного Брутом Аттику в середине мая 43 года до н. Приблизительно 8 июня 43 года датируется письмо к Бруту Цицерона с соболезнованиями в связи с утратой того, «подобного чему не было на земле» []. При этом автор письма проводит аналогию со смертью своей дочери [] , так что здесь может иметься в виду смерть жены Марка [].
В современных научных работах можно встретить утверждения о том, что Порция покончила с собой [] или умерла от болезни [] при жизни мужа; причинами и в том, и в другом случае называют отчаяние из-за развития политической ситуации в Италии и поражений республиканцев.
По другим данным, Порция пережила мужа: узнав о битве при Филиппах, она, лишённая оружия из-за предусмотрительности своих родных, схватила с жаровни горячие угли и проглотила их [] [] [].
Плутарх слышал о письме Брута к друзьям, где тот «обвиняет их и скорбит о Порции, которую они, по его словам, забыли и бросили, так что, захворав, она предпочла расстаться с жизнью», и попытался в биографии Брута примирить друг с другом обе версии: он предположил, что философ Николай, первым написавший о смерти Порции после сражения при Филиппах, верно изложил все обстоятельства, но запутался в хронологии. Таким образом, самоубийство Порции могло произойти в середине 43 года до н.
Детей у Марка Юния не было ни от одного из двух браков. Марк Юний был одним из самых образованных римлян своего времени. В течение всей жизни он не прекращал интенсивные занятия, просиживая над книгами целые ночи — в том числе и во время самых драматичных событий своей жизни. Известно, что в день битвы при Фарсале Брут занимался сокращением «Всеобщей истории» Полибия [20] , что во время той же кампании 48 год до н. Он очень основательно изучил греческую философию, ставшую основой его мировоззрения: по словам Плутарха, «среди греческих философов не было, вообще говоря, ни одного, совершенно Бруту незнакомого, или же чуждого» [65].
Вслед за дядей Марк стремился действовать в соответствии с основными философскими принципами. Плутарх называет его поклонником платоновской Академии, Луций Анней Сенека и Луций Анней Флор — стоиком; при этом, по мнению Сенеки, он неправильно понимал стоическое учение [].
Цицерон писал, что Марк Юний был в общении груб и резок, и это могло быть связано с увлечением Брута стоицизмом []. Брут был не только эрудитом, но и писателем, которого очень высоко оценивали античные авторы. В молодости он писал стихи. Плиний Младший упоминает его в числе поэтов-дилетантов наряду с Луцием Корнелием Суллой , Цицероном, Квинтом Гортензием Горталом , Гаем Меммием и другими политиками [] ; Тацит саркастично констатирует [] , что Брут и Цезарь как авторы стихов были «не лучше Цицерона, но оказались удачливее его, ибо о том, что они их сочиняли, знает меньше народу» [].
Марк Юний составлял эпитомы исторических трудов [] в частности, «Всеобщей истории» Полибия, «Анналов» Гая Фанния и Целия Антипатра [] , его перу принадлежит ряд философских трактатов, от которых сохранились только названия — «О добродетели» «О доблести» , «Об обязанностях», «О терпении» [] , — и которые ценились древними очень высоко [].
В память о дяде он написал трактат «Катон», в котором приписал заглавному герою главные заслуги в разгроме Катилины. Известно, что Цицерон остался этим крайне недоволен [] []. Он написал Аттику: «[Брут] думает, что воздал мне великую хвалу, назвав лучшим консулом. Даже враг не написал бы суше!
Наибольших успехов и прижизненной славы Брут добился в ораторском искусстве []. Цицерон упоминает его «удивительное дарование, глубокие знания и редкостное трудолюбие», обеспечившие успех в «самых серьёзных процессах» []. Известно, что речи часто писались Марком только ради упражнения, без намерения их произнести.
Так, в 52 году до н. Другие известные его произведения — хвалебная речь laudatio в адрес умершего тестя, Аппия Клавдия Пульхра, произнесённая в 48 году до н. Наиболее знаменитой стала речь в защиту Дейотара, произнесённая в вифинской Никее в 47 году до н. В то же время Тацит в «Диалоге об ораторах» критикует ораторскую манеру Брута за «медлительность и вялость» и заявляет, что речь «В защиту Дейотара» уже никто не читает. В том, что касается литературного стиля, Брут был последователем аттической школы с её простотой и ясностью, противостоявшей азианистской школе [].
Плутарх говорит о « лаконской краткости и сжатости» и, чтобы продемонстрировать это, цитирует несколько писем Марка времён гражданской войны. Например, жителям Пергама тот написал следующее: «Дошло до меня, что вы дали деньги Долабелле. Если дали по доброй воле, это очевидное преступление, а если вопреки своему желанию — докажите это, давши добровольно мне» [65]. Известно, что Брут критиковал ораторскую манеру Цицерона «за бессилие и отсутствие мужественности», а тот в ответ считал его «бессодержательным и разбросанным» [].
Несмотря на эту взаимную критику, Цицерон именно Марку посвятил свой трактат «Брут, или О знаменитых ораторах», написанный в 46 году до н. Стихи, речи и трактаты Марка Юния полностью утрачены, но его переписка с Цицероном сохранилась полностью и составляет две книги; в составе этих книг — девять писем Брута, которые написаны весной и летом 43 года до н. Однако к середине XX века большинство исследователей было уверено, что переписка подлинная [].
Личность и деятельность Марка Юния Брута стали предметом пристального интереса для множества писателей, учёных и деятелей искусства. Брут известен в первую очередь как убийца Цезаря, питавшего к нему отцовскую любовь, и содеянное им оценивалось в разные эпохи и разными людьми совершенно по-разному. В зависимости от политических пристрастий и личных симпатий оценивающего речь могла идти о высокой жертве во имя свободы или о гнусном предательстве [].
Самые ранние из сохранившихся текстов, в которых фигурирует Брут, — это произведения Цицерона, его друга, отзывавшегося о нём с симпатией и одобрением. В письмах Цицерон упоминает «исключительнейшую и невероятную доблесть», «необычайный ум, приятный нрав, честность и постоянство» [] Брута. В политике эти двое были единомышленниками и принадлежали к «партии» оптиматов.
В 46—45 годах до н. Цицерон фактически подстрекал Марка Юния к убийству Цезаря, а позже горячо одобрял это убийство; при этом он сожалел о том, что из-за возражений Брута не был убит ещё и Антоний []. Марк Туллий высоко оценивал верность Брута республиканским идеалам []. В своих филиппиках речах, произнесённых в 44—43 годах до н. Своему другу Цицерон посвятил ряд трактатов, в которых его устами высказал собственные взгляды на ряд проблем [] : «Парадоксы стоиков», «Брут, или О знаменитых ораторах» 46 год до н.
Первые биографы Марка Юния появились вскоре после его смерти. Так, его друг Эмпил написал книгу «Брут» об убийстве Цезаря; Плутарх говорит, что это было «небольшое по размерам, но отличное сочинение» [65]. Сын Порции от первого брака Бибул возможно, Луций , наместник Сирии написал воспоминания о своём отчиме. Марк Юний занимает важное место в сочинении своего младшего современника Николая Дамасского «О жизни Цезаря Августа и его воспитании» [] , где отмечается, что сограждане уважали Брута за его честность, скромность и славу предков [].
В эпоху Юлиев-Клавдиев , считавших себя наследниками Цезаря, Марк Юний сохранял свою популярность в сенаторской среде, где существовала скрытая оппозиция императорской власти []. О нём помнили, но не всегда могли говорить.
Так, когда в 22 году н. В римской историографии сохранялась «республиканская» традиция, критически относившаяся к Цезарю и положительно — к его убийцам. Основателем этой традиции был, по-видимому, Гай Азиний Поллион [] , в произведениях которого хранилась добрая память о Бруте и Кассии; Тит Ливий в утраченной части своей « Истории Рима от основания города » часто называл этих двоих «выдающимися мужами».
Политическая цензура постепенно усиливалась, и, в частности, в 25 году н. Тацит называет это обвинение «дотоле неслыханным». Корд в своё оправдание констатировал, что «многие писали о деяниях [Брута и Кассия], и нет никого, кто бы, упоминая о них, не воздал им уважения».
Тем не менее Корду пришлось покончить с собой, а его анналы были сожжены впрочем, текст сохранился и позже был издан [] []. В письмах Плиния Младшего упоминается префект пожарных при Траяне Титиний Капитон , который «благоговейно хранил» у себя дома изображения Брута, Кассия и Катона и «превозносил жизнь каждого в отличных стихах» []. В глазах оппозиционной аристократии Марк Юний оставался защитником свободы и обладателем специфической римской доблести — virtus [].
Гай Веллей Патеркул , живший при Тиберии, сформулировал компромиссную оценку [] : по его мнению, Брут был «безупречен духом до того дня, когда единственный опрометчивый поступок лишил его всех доблестей».
К этому историк добавляет сравнение Брута с Кассием, говоря, что первый был лучше как человек, а второй — как военачальник []. Светоний , современник первых Антонинов , в своей « Жизни двенадцати цезарей » скорее оправдывает убийц Цезаря, описывая диктатора как ненасытного властолюбца; при этом, по словам антиковеда Робера Этьена, собственно заговор Светоний описывает «с бесстрастностью нотариуса» [].
Наконец, живший в начале III века Дион Кассий осуждает и Цезаря, явно стремившегося к неограниченной власти, и его убийц, которые развязали гражданскую войну, причём были движимы в том числе и низменными страстями — завистью и ненавистью []. Важнейшими источниками, рассказывающими о Бруте, являются произведения двух греков — Аппиана и Плутарха.
Аппиан дал подробное описание гражданских войн с очень противоречивыми трактовками. Единовластие для него — позитивное явление, логичная альтернатива изнурительной борьбе между разными политическими группировками, и с этой точки зрения он осуждает убийство Цезаря. Однако последний, придя к власти законным путём, стал потом тираном, совершил ряд «тяжких и неподобающих поступков» [].
Соответственно содеянное заговорщиками заслуживает одобрения с политической точки зрения, но должно быть осуждено по иным соображениям: Брут, Касий и прочие убили своего друга и благодетеля. В их образах для Аппиана воплощается сама идея свободы [] , но их гибель — законное и неизбежное возмездие []. Брута Аппиан называет «мужем, выделявшимся среди всех римлян благородством, славой и неоспоримой доблестью» [].
Плутарх написал биографию Брута в паре с биографией Диона — ещё одного последователя Платона и непримиримого врага тирании []. Этот автор изобразил в положительном ключе и Брута [] , и Цезаря. Брут для него — человек с огромной тягой к справедливости, преданный общему благу, которого можно простить даже за убийство благодетеля: «Лично ни в чём Цезаря не виня, он подвергал себя смертельной опасности ради общей свободы» []. Впрочем, в другом месте Плутарх всё-таки упрекает своего героя за содеянное [] и подчёркивает, что Брута Цезарь особенно любил и ценил возможно, это преувеличение ради большей драматизации.
Именно у Плутарха возникает в законченном виде канонический вариант биографии Марка Юния, полный эпизодов легендарных или приукрашенных с помощью литературных средств: это гипотетическое отцовство Цезаря, письма под статуей Луция Брута, решение не убивать Антония, картина гибели диктатора, когда жертва прекращает сопротивление, увидев кинжал у Марка в руках, явление призрака убитого ночью перед битвой при Филиппах, самоубийство в кругу друзей []. Сохранились отчеканенные в Греции в 42 году до н.
Как его изображение идентифицируется бюст, созданный примерно в 30—15 годах до н. Сделавший её художник не старался идеализировать свой образец и, по-видимому, стремился только к обыкновенной реальности, но в ней легко узнать Брута. По этому низкому лбу, по этим тяжело обрисовывающимся лицевым костям угадывается узкий ум и упрямая душа.
Лицо имеет лихорадочный и болезненный вид; оно в одно и то же время и молодо, и старо, как это бывает у людей, не имевших молодости.
Всего больше на нём заметна страшная грусть, как у человека, подавленного великой и роковой судьбою. В Медиолане во время галльского наместничества Брута была поставлена его бронзовая статуя — по словам Плутарха, «прекрасной работы и точно передающая сходство».
Известно, что она осталась на месте и при Октавиане []. В средневековой Европе о Бруте знали намного меньше, чем в античной, в силу общего дефицита знаний о Римской державе.
Однако общие представления всё-таки были, и отношение к Бруту было исключительно отрицательное — как к убийце законного, посланного богом государя []. В этом контексте Данте в « Божественной комедии » поместил Марка Юния вместе с Кассием в глубину самого страшного, девятого, круга ада, где находятся души предателей; там убийц Цезаря вместе с Иудой держит в своих трёх пастях Люцифер []. Данте определил Бруту столь тяжёлое наказание ещё и потому, что связывал с Империей мечты о прекращении междоусобных войн в Италии [].
Схожие взгляды на Брута как архетип предателя были у Петрарки , но уже в XV веке началось переосмысление. Многие писатели Леонардо Бруни , Колюччо Салютати , Этьен де ла Боэси и другие использовали образ Брута для дискуссий о республике и монархии, настаивали на допустимости тираноубийства. Князь Андрей Михайлович Курбский , выступивший против деспотизма Ивана Грозного , явно сравнивал себя с Марком Юнием: он тоже предал друга-тирана ради свободы [].
Убийство Цезаря стало темой для ряда пьес, написанных на основе «Жизнеописаний» Плутарха. В них Брут оказывался перед мучительным выбором между личными симпатиями и гражданским долгом и выбирал второе. Первым к этому сюжету обратился Марк Антуан Мюре «Юлий Цезарь», год ; в подражание ему в году написал трагедию «Цезарь» Жак Гревен , существенно упростивший сюжет.
Михаэль Вирдунг в году создал трагедию «Брут», в которой действие концентрируется вокруг битвы при Филиппах.
В прологе появляется призрак Цезаря, требующий мести, а в дальнейшем заглавный герой, изображённый как стоик, принимает свою судьбу и до конца остаётся преданным своим идеалам []. Самым известным произведением на эту тему стала трагедия Уильяма Шекспира « Юлий Цезарь » год []. Это реалистическая историческая драма, в которой автор не встаёт на сторону ни монархистов, ни республиканцев. При этом Цезаря он изобразил как честолюбца, а Брута — как скромного человека, который любит уединение и стремится быть добродетельным.
Марк Юний у Шекспира — мудрец и единственный в республиканском лагере, кто свободен от эгоизма; убивая Цезаря, он не преследует личные цели, а стремится к общественному благу. Именно Брут оказывается главным трагическим героем пьесы. Согласно одной трактовке, его трагизм в том, что он вынужден пойти на убийство вопреки собственной философии, согласно другой — в том, что Брут прав с нравственной точки зрения, но не с исторической. Он жертвует всем ради борьбы против единовластия, которое необходимо обществу [].
Средневековые художники в основном книжные миниатюристы изображали Брута исключительно как отрицательного персонажа, как архетип предателя и заговорщика. Заказчиком был Донадо Джаннотти — республиканец, вынужденный бежать из Флоренции после захвата власти Медичи и написавший памфлет, в котором Брут предстаёт как борец за свободу; Микеланджело, работавший в том же ключе, создал героизированное изображение человека доблестного, благородного, уверенного в своей правоте и презирающего смерть.
История образа Брута в XVIII веке тесно связана с отношением к шекспировской трагедии: одни писатели пытались подражать этой пьесе или развивать дальше заложенные в ней идеи, другие начинали творческую дискуссию. Итальянец Антонио Конти написал в году трагедию «Цезарь» в духе классицизма. Её действие заканчивается гибелью заглавного героя, а Брут действует как мститель за свободу.
Узнав об этом от самого диктатора во втором акте, Марк Юний пытается убедить отца отказаться от единовластия, но терпит поражение. Тогда он и делает непростой выбор в пользу тираноубийства, становясь образцовым трагическим героем в духе Пьера Корнеля.
Действие пьесы заканчивается на убийстве Цезаря, которое, правда, не показывают зрителям. Сторонники абсолютизма, начиная с Томаса Гоббса , считали его гнусным предателем, для антимонархистов он был символом сопротивления.
Тема тираноубийства стала весьма популярной во время Великой французской революции ; Брут часто упоминался в публицистике той эпохи [] , Максимилиан Робеспьер в политических речах причислял себя к его наследникам, чтобы подчеркнуть свои республиканские добродетели при этом революционеры путали Марка с его предполагаемым предком Луцием [].
Сама пьеса Шекспира была адаптирована для театра в Мангейме в году с подзаголовком «…или Заговор Брута», что подчёркивало её революционный пафос — в духе течения « Буря и натиск ». В рамках итальянской культуры оказалась очень влиятельной трагедия Витторио Альфиери «Брут Второй» год , в которой действие концентрируется на идах марта []. Английский историк Эдуард Гиббон в одной из своих ранних работ год подверг личность и деятельность Брута критике.
По его мнению, убийство Цезаря, совершённое без должной подготовки, не могло не привести к хаосу и гражданской войне; Брут и Кассий должны были укреплять Республику, но вместо этого они увлеклись самолюбованием и играми в героизм, а в конце выбрали самый лёгкий для себя выход — самоубийство []. Смена двух столетий означала изменение подходов к оценке Брута.
Если в XVIII веке преобладали политизированные взгляды, находившие наиболее удачное выражение в драматургии, то в XIX веке в литературе началась психологизация образа Марка Юния, и на первый план вышла лирическая поэзия. Позже эту тему разрабатывал в критическом ключе Генрих Гейне.
В пародийном ключе писал о Бруте Марк Твен в рассказе «Убийство Юлия Цезаря на невадский лад » год , представляющем собой пародию на газетные сообщения об убийствах. Учёные проявляли интерес к личности Брута по крайней мере с начала XIX века.
На первых порах они следом за античными авторами считали убийство Цезаря ключевым событием в жизни Марка Юния, предопределявшим всё остальное. В историографии сложился образ человека непрактичного и не разбирающегося в людях, плохого политика, который действовал, руководствуясь своими фантазиями, а не трезвым расчётом.
Очень влиятельной стала точка зрения Наполеона I , утверждавшего в одном из своих исторических сочинений, что Цезарь не стремился и не мог стремиться к свержению Республики; Брут, некритично усвоивший идеи греческой философии, не увидел разницы между римским принцепсом и тираном какого-нибудь пелопоннесского городка [].
Установление единовластия в Риме многие историки XIX века считали благодаря вульгарно понятому гегельянству безусловно прогрессивным событием, а римский нобилитет был для них кучкой развращённых коррупционеров, пытавшихся помешать великому Цезарю [].
О Бруте высказывались мнения как о человеке ограниченным, неумном энтузиасте, дилетанте в политике, обладателе очень поверхностных и непоследовательных представлений о чести, который подавал большие надежды, но не смог их оправдать [].
Отто Эдуард Шмидт добавил к этому мнение, что Брут выступил против Цезаря из прагматических, а не идейных соображений: причиной всему могла стать неудовлетворённость полученными от диктатора наградами []. Во время гражданской войны, по мнению этого учёного, Марк Юний установил свою единоличную власть на Востоке и стал, таким образом, сторонником «цезаризма» [].
Одним из первых детализированное исследование о Бруте создал француз Гастон Буассье , опиравшийся на письма Цицерона: этот учёный в первую очередь обращал внимание на положительные черты Марка Юния [] , но отмечал его склонность к философии, а не к политике [] , считал его человеком «слабым и совестливым», которому в силу стечения обстоятельств пришлось заниматься не своим делом []. Немецкий учёный Теодор Моммзен , страстный апологет Цезаря [] , не стал описывать его убийство в своей « Римской истории » — годы.
Он упоминает «прихвостней республики», которые после Фарсала, скрепя сердце, покорились Гаю Юлию, втайне надеясь когда-нибудь организовать переворот [] ; персонального упоминания Марк Юний удостоился у Моммзена только один раз — как оратор, «величавый и чопорный» [].
Оппонентом Моммзена стал итальянец Гульельмо Ферреро , издававший с года многотомную работу «Величие и падение Рима». Этот историк видел в Цезаре авантюриста и неудачника [] , а Брута считал человеком «умным, честным, гордым и хорошим», но при этом слабовольным и легко поддававшимся манипуляциям со стороны. Брут был усыновлен братом своей матери, Квинтом Сервилием Цепионом , и получил поэтому его имя. Во второй раз он был женат на Порции, дочери Катона Утического. Однако, есть и другое мнение касающееся отцовского рода.
Считается, что недоброжелатели Брута, гневавшиеся на него за убийство Цезаря, утверждали, будто, кроме имени, он ничего общего с Брутом, изгнавшим Тарквиниев, не имеет, ибо, умертвив сыновей, тот Брут остался бездетным, и что дом убийцы Цезаря был плебейским, и к высшим должностям поднялся совсем недавно.
Однако философ Посидоний говорит, что казнены были лишь двое взрослых сыновей Брута, но оставался ещё третий, совсем маленький, от которого и пошел весь род. По словам Посидония, в его время было несколько видных людей из этого дома, обнаруживавших явное сходство с тем изображением, которое стояло на Капитолии. Брут был ложно обвинен в устройстве заговора против Помпея , но Цезарь, к тому времени ставший любовником матери Брута, позаботился о том, чтобы обвинения были сняты.
Брут был сперва противником Помпея, умертвившего в Галлии его отца, но потом примкнул к нему, когда Помпей выступил защитником дела оптиматов аристократической фракции в гражданской войне. Однако после того, как Цезарь победил Помпея в битве при Фарсале 48 до н. Брут стал претором , после чего он должен был получить в управление Македонию и даже стать консулом.
И все-таки Брут стал главой заговора против Цезаря. Он получал с разных сторон анонимные требования, напоминавшие ему о происхождении от Брута , освободителя Рима от царской власти, и побуждавшие его к разрыву с Цезарем. Наконец, Гай Кассий Лонгин привлек его на свою сторону.
Пример Брута побудил затем и многих знатных римлян примкнуть к заговору против Цезаря. Но когда Цезарь был убит 15 марта 44 г. Антоний , убийству которого заодно с Цезарем воспрепятствовал сам Брут, сумел, путем прочтения народу завещания Цезаря, которым предоставлялись народу весьма значительные суммы, возбудить в толпе ярость и жажду мести его убийцам.
Тогда Брут направился в Афины и захватил Македонию. Гортензий, управлявший до тех пор Македонией, присоединился к нему. Владея всей Грецией и Македонией, Брут стал во главе сильного войска, с которым разбил в 43 до н.
Гая Антония, брата триумвира, и взял его в плен. Затем он двинулся в Азию и соединился с победоносным Кассием, вместе с которым получил от сената верховную власть над всеми провинциями на Востоке. Все заговорщики были осуждены, и против Брута с Кассием было снаряжено войско. Последние двинулись назад в Европу, чтобы дать отпор триумвирам. Они переправились через Дарданеллы и стянули своё войско, 17 легионов и конницы, на равнинах при Филиппах в Македонии, где триумвиры Антоний и Октавиан столкнулись с ними осенью 42 до н.
В первой битве, которую вёл Октавиан, Брут взял верх над его войсками; но Кассий был разбит Антонием и покончил с собой. Спустя примерно 20 дней Брут вынужден был уступить требованиями своего войска и дать второе сражение, в котором потерпел полное поражение. С немногими друзьями он успел избежать гибели. Видя, однако, что его дело погибло бесповоротно, он бросился на свой меч.
Из речей Брута сохранились лишь немногие отрывки; напротив того, его переписка с Цицероном сохранилась вся и составляет две книги. Подлинность отдельных писем, однако, оспаривалась, и именно Тэнстолем Кембр. Wikimedia Foundation.
Марк Юний Брут — 85 43 гг. Об Октавиане, будущем императоре Августе: Как, если он не хочет, нас не будет? Лучше не быть, чем быть с его согласия.
