Почему вовка не утопил щенка
Попал в список и Ленин. Попрощались со всеми и в Нассышь в лифте, я тебя, контрацептив ты дырявый, заставлю там все вылизывать!
Вбегает в спальню, никого нет. А Вовочка со смехом: — С 1 апреля мама, он на кухне висит. Вовочка спрашивает у папы: — Пап, а на сколько хватает зубной пасты?
Семья Вовочки получила квартиру, ходят по пустым комнатам в полном составе. Мама: — Здесь мы поставим шкаф, здесь — стол… — А здесь мы полку зах ячим! Папа бьет сына по репе и строго спрашивает: — Понял? Приятель говорит Вовочке: — Мой папа — просто замечательный хирург.
Когда у моей мамы была внематочная беременность, он сделал ей кесарево сечение, и все прошло нормально. Вот когда у моей мамы была внепапочная беременность, мой папа сделал ей трепанацию! Вовочка приходит в школу с тремя шишками на лбу. Учительница спрашивает: — Вовочка, что с тобой случилось? Он рассказывает: — Вчера мы легли спать. Папа спрашивает: — Вовка, ты спишь? Я говорю: — Нет. Получил щелчок по лбу.
Через полчаса папа спрашивает: — Вовка, ты спишь? Я говорю: — Сплю. Ба-бах по лбу! Еще через полчаса папа спрашивает: — Вовка, ты спишь? Я молчу. Папа говорит маме: — Поехали!
А я спрашиваю: — Куда? Мама просит Вовочку: — Грустно мне, сынок. Присядь, да и расскажи мне какую-нибудь хохмочку. Во всяком случае, Вовка нисколько не сожалел, опуская сковородку на голову любимой тетки. Правда, где-то внутри, родилось простое осознание того факта, что, похоже, он все-таки крепко влип. Вовка почесал затылок, сумрачно рассматривая кухню.
Родители, пусть не часто, но наведывались в гости, попить с Петровной чаю, откушать свежих пирогов с мясом, обсудить планы на жизнь, да и поругать попутно Вована за безделье и отсутствие твердой жизненной позиции.
Встреча с ними, пока не входила в творческие планы Вована. Мать терпеть не могла беспорядок, с детства заставляя Вовку следить за чистотой. Так что следовало, как можно скорее, навести порядок в кухне. Вовка кинул сковороду в мойку и сел за стол. Мясорубка немым укором лежала на столе, ощерясь разобранным нутром. Вовка перевел взгляд на блюдце, где лежал злополучный зуб. Вовка нехотя подошел к мойке и принялся созерцать содержимое мусорного ведра.
Странно - он мог поклясться, что видел, как тетка из мясорубки вытащила коренную шестерку. Теперь же на горке картофельных очисток одиноко белел какой-то хрящик, даже отдаленно не похожий на человеческий зуб. Нехорошо с теткой-то вышло - вслух подумал Вован, сумрачно ковыряя пальцем фарш. Вызывать скорую помощь было, наверно, все же глупо и нелепо.
Можно, конечно, гибель тетки попробовать списать на несчастный случай, но Вован, нутром чувствовал, такая трактовка событий, будет выглядеть, несколько притянуто. Вот попал, так попал. Ну, ничего, разберемся Вовка сел за стол, и подпер локтями голову. Одно радовало, несомненно.
Тяжелая плоскость сковороды вместе с теткиными мозгами, вышибла из несчастного сознания Вована все тревоги и волнения. Это не могло не радовать. Злополучные сумерки рассеялись, и Вован снова был готов погрузиться в бесконечные прелести суеты, под названием жизнь.
Оставалось только решить одну проблему, весом в сто десять килограмм белков, жиров и углеводов. Вован задумчиво посмотрел на останки того, что некогда крутило ручку мясорубки, пытаясь накормить мясом, его измученную вегетарианским постом душу. Неясные импульсы бродили в голове, пытаясь оформиться в одну нужную и дельную мысль. Сто десять килограмм плоти. Ни девяносто, ни сто - сто десять. Вовка ударил по столу. Металлические части мясорубки, в беспорядке валяющиеся на столешнице, вздрогнули и отозвались тихим металлическим звоном.
Ну, думай, голова - думай. Вован вздрогнул, представив, как вечером заявятся предки, и начнут ломиться в кухню, а там Для них это будет шок!
Она сама Каждая минута промедления была подобна смерти. Вован осторожно вышел из кухни и проверил замок на входной двери, накинув на всякий пожарный цепочку. Телефон разорвал тишину несмолкаемой трелью.
Вован вздрогнул и судорожно схватил трубку. Не, ее дома нет, сказала, погулять пошла. Да только что. Ага, целую Аккуратно положив трубку телефона, Вован криво ухмыльнулся. Все будет хорошо. Все должно быть хорошо. У него получится. В конце концов, он молодой, успешный бизнесмен. Вернувшись на кухню, Вован, прежде всего, освободил стол.
Для начала он собрал все части мясорубки, и тщательно промыл каждую. Тарелку с фаршем убрал в холодильник. Злополучная косточка отправилась в мусорное ведро.
Из шкафа с посудой Вован достал огромный, остро заточенный тесак Утро застало его за работой. Вовка сосредоточенно сопел, нарезая мясо кусками. В принципе, что бы ни случилось, жизнь продолжалась. Со смертью тетки, насущные проблемы остались все такими же насущными. Ненавистный быт, который маячил где-то вдалеке, вплотную приблизился к молодому, расторопному балбесу. Однако на этот раз все будет по-другому.
Пора начинать жить взрослой самостоятельной жизнью. Он справится. Вовка вытер пот со лба - в конце концов, все решает опыт и уверенность в себе. Уроки тетки не прошли даром, и сейчас Вовка с закрытыми глазами мог приготовить любое блюдо. Теперь он мог с уверенностью сказать, что нужно добавить в тесто, чтобы он было пышнее, и сколько лука нужно добавлять в мясной фарш, чтобы испечь такие вкусные, такие сочные пироги Самое главное, не забыть про специи.
Ведь все зависит от начинки. Уж кому, как не Вовке знать об этом. Тетка могла быть спокойной, дело перешло в надежные руки. Обретя свободу, и выйдя из сумерек, Вован был готов подхватить пошатнувшийся бизнес, взять семейное дело в свои руки. Все-таки тетка, даже после смерти оказалась полезной для него. Вовка улыбнулся - он не любил тетку, но чувства не играли никакой роли.
Ненависть не влияла на качество выпечки, или вкус начинки. Прочь все чувства, пора делать дело. Нужное дело. Ничего личного, это просто бизнес. Бизнес по русски Вот такие пироги Бизнес по-русски исход Дмитрию Весеневу посвящается Сумерки навалились с новой силой, душили, давили на измученную плоть. Вдалеке звучал тонкий детский плач. Волна отчаяния захлестнула Вована, унося на самое дно, где тускло отсвечивали острыми гранями осколки детских воспоминаний, с трудом проступающие сквозь мутный ил далеких событий.
Вовка отчаянно барахтался, пытаясь вырваться на свободу, всплыть на поверхность - сумерки тянули вниз непосильным грузом. Далекий холод сковал душу, тяжелые ржавые цепи не давали шелохнуться, унося последнюю надежду избавиться из этого кошмара. Тьма накрыла его с головой, сомкнулась сверху, скрыв последнюю надежду спасения. Неведомая сила увлекла Вовку, потащила куда-то. Вован обречено отдался потоку, понимая, что пропал.
Язычки пламени прорезали безмолвную пустоту. Огненный вихрь выбросил Вовку в бескрайнее пространство, наполненное сверкающими алмазами. Вовка парил в окружении мириадов ярких звезд, пронзавших своим светом бездонную пустоту вселенной. Огромная спираль мироздания раскрылась перед потрясенным сознанием Вована. Звезды сдвинулись, и медленно закружились в своем немыслимом танце.
Они приближались все быстрее, разворачиваясь в огромную сферу вокруг Вовки. Он вздрогнул, перебирая ногами, пытаясь оттолкнуться от пустоты. Звезды окружили его, и огромный светящийся шар сжался до размеров горошины, втянув в себя бренную Вовкину плоть, освобождая душу. Вовка почувствовал, что растворяется в информационном потоке, перетекая в бушующее пламя хаоса Мир замер. Мертвый вихрь информации застыл в бесполезном нагромождении нулей и единиц.
И в наступившей тишине Вовка услышал строгий голос: - Ну, здравствуй Вова! Я сижу на скамейке, закрыв глаза и подставив лицо первому весеннему солнцу, слушаю пение птиц и неторопливый гомон отдыхающих, которые, не спеша, прогуливаются по широким аллеям парка, наслаждаясь покоем.
В такие минуты хочется забыть про все на свете, и на веки погрузиться в сладостную дремоту самосозерцания. Слышу звук приближающихся шагов, чей-то силуэт заслоняет солнце. Такая себе попытка ухода от реальности. Я бы даже сказал сброс негативных эмоций с целью самоочищения Я лениво приоткрываю левый глаз: - Привет Оракул. Оракул плюхается на скамью, привычно сжимая в руке бутылку пива.
Гесер - он может быть и темным. Достаю пачку сигарет, протягиваю Оракулу. Мы неторопливо закуриваем, и некоторое время сидим, выпуская дым. Первым не выдерживает Оракул. Пожимаю плечами, наблюдая, как вдалеке взлетают и опадают струи фонтана. Ну и как? Оракул горестно вздыхает и откидывается на спинку скамьи. Ну, смотри сам - во-первых, сюжет полностью срисован с веселого американского фильма, где парочка главных героев весело мочит всех подряд, а трупы то на собачьи консервы сдаст, то скормит кому.
Очень веселый фильм, кинокомедия, трупов масса, обхохочешься. Такие фильмы - свидетельство полного разрушения мозгов авторов и зрителей, это сатанизм. Убивать легко, весело и совсем безопасно. Америка - современная и прогрессивная страна! Но ты же не в Америке вырос, да и кроме телепузиков еще и "Хочу все знать" смотрел. И, наверно, кроме "Плейбоя" с гомосексуальными красотками почти наверняка Пушкина читал. Более того - и среди читателей форума американцев негусто.
Я уныло пожимаю плечами - возразить нечего Оракул все более воодушевляется, отбрасывает сигарету. При чем здесь русские? Ты слышал о многих фактах, когда русские ели людей, или, допустим, применяли части тел или кровь в каких ритуалах?
Лично я слышал о таких фактах, но ни разу они не были связаны с русскими, их культурой или менталитетом. Откуда же пошла эта традиция? А это сволочные ублюдки от журналистики времен перестройки настрополились. Всю грязь, всю дрянь и мерзость, все экскременты собственных тараканов в голове они собирали и по телевизору объявляли национальными русскими чертами. Теперь эта поганая традиция дошла и до нашего форума - на нем появились циничные национальные оскорбления.
Давай, определимся - объявить надуманную гадость бизнесом по-русски - это глубокое национальное оскорбление Я равнодушно смотрю на небо, слушая, как Оракул вываливает на мою бедную голову тонны гневных обвинений. Он сердится, машет руками, расплескивая пиво. Пена ложится на сочную весеннюю траву, наполняя воздух свежим солодовым ароматом. Оракул замолкает. Похоже, он что-то задумал. Я задумчиво наблюдаю, как дергается кадык Оракула, принимая содержимое бутылки.
Это всего лишь рассказ, не более Оракул допивает пиво и аккуратно отставляет бутылку. Не задумывался ли ты над тем, что каждым своим рассказом создаешь мир, в котором действуют придуманные тобой законы? Оракул хмыкает и протягивает руку за сигаретой. Мы курим, размышляя о вечности Что если информация управляет материей?
Может быть, реальность проистекает из первичного хаоса, повинуясь тебе, повинуясь законам твоих миров? Моя специальность хоррор. Ну не обижайся - шучу. В общем, с Вованом нужно что-то решать Я начинаю сердиться. Дался ему этот Вован! Уже поздно - рассказ написан. Оппонент соглашается, выпуская очередное облако дыма.
Придумай что-нибудь. Я знаю, ты можешь Некоторое время размышляю, искоса посматривая на присмиревшего Оракула.
Я протягиваю руку, и тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрывает ненавистный мне город. Медленно исчезает парк, фонтан, деревянная скамейка, на которой мы сидим. Все пожирает тьма Тонкий огонек свечи с трудом рассеивает мрак, выхватывая полки с пыльными томами, огромный стол с дубовой столешницей, преклонившиеся весы за моей спиной. Вовка вздрагивает, испуганно оглядываясь, пытаясь осознать, что происходит - Здрасьте Я смотрю на испуганную фигурки и начинаю медленно рассказывать, стараясь, пробить словами оболочку страха и недоверия.
Вовка смотрит на меня, удивление и испуг на его лице сменяются болью и обидой. Я заканчиваю, наступает гнетущая пауза.
Для тебя, мои пути неисповедимы. Вовка опускает взгляд, признавая правоту моих слов. Я решаю сменить гнев на милость: - Как бы то ни было, все можно исправить. Если ты не против, конечно В печальных глазах Вована вспыхивают огни надежды. Я удовлетворенно смотрю на Вовку и предлагаю сделку - совсем небольшое одолжение, в обмен на долгую и беззаботную, по возможности, жизнь Я ложу в нее маленький шарик.
Где-то вне времени и пространства, в темном кабинете, являющемся отражением чьих-то иллюзий, Вован положил на чашу старинных весов, маленький шарик. Весы тихо скрипнули, приходя в равновесие, и тут же Вовка почувствовал, как тысячи лезвий вонзились в тело, разрывая его на куски.
Боль была невыносимой, Вован кричал, сгорая в адском пламени. Он судорожно рванулся, и подскочил, чуть не свалившись с кровати Вовка приподнялся, чувствуя, что еще немного, и голова треснет, разлетится по комнате, расплескивая содержимое по обоям. Вчера приехала тетка, и они всю ночь составляли бизнес план, безбожно смешав водку с пивом.
После колючего ерша Вовке всю ночь снилась разная дрянь - какие-то пирожки из покойников, тетка, которую Вован собственноручно огрел сковородой и затем разрезал на мелкие кусочки, чтобы перекрутить на фарш. Вовка пошарил под кроватью - где-то должна была лежать дежурная бутылка минералки. Не найдя ничего, он тяжело вздохнул и поплелся в туалет. Тетка уже хозяйничала на кухне - жарила котлеты. Вован закрыл глаза, с наслаждением освобождая организм от вчерашнего пива.
Иди завтракать - позвала тетка. Тетка расставила руки в стороны, с удивлением рассматривая племянника.
Назад на завод, изоляторы протирать? Вовка посмотрел на крупную теткину фигуру и неожиданно для себя произнес: - Не, я там, в газете, объявление нашел - пойду на оптовку менеджером. Тетка одобрительно посмотрела на Вована, задумчиво почесывая круглое, крестьянское лицо.
Вован обречено вздохнул, и достал из холодильника запотевшую бутылку водки Жизнь в радость Звонок застиг его врасплох, в том момент, когда он уже примерялся остро наточенной опасной бритвой к запястью. Третий звонок раздался, когда он уже выпускал воду из ванной. Он направился к двери, шлепая босыми ногами по грязному полу, кутаясь в затертый махровый халат. За дверью не было никого, только на полу, оставленный кем-то лежал небольшой, продолговатый конверт - не иначе просроченный счет за электричество, или прочая дребедень, которую постоянно рассылают всевозможные общества защиты животных, слепых, слепых животных, свидетели Иеговы, и просто психи.
Он бросил конверт на обшарпанный разбитый стол, и устало сел на диван, обхватив голову руками. С работы его "сократили" более полгода назад. Но ты работал хорошо - повторил он, и отвел глаза. Хорошо ли он работал? Может быть не так хорошо, как хотелось бы им, но работал. Работал допоздна, вглядываясь покрасневшими от напряжения глазами в экран монитора, пытаясь свести части программы воедино, определяя точки входа в подпрограмму, связывая глобальные переменные с локальными.
Брал даже работу на дом, пытаясь ночью довершить начатое. Он понимал, что виновата была ситуация, черт ее дери. Дерьмовая ситуация в конторе, где заправляли мудаки, которым не было дела до его стараний, которым нужен был лишь конечный результат, независимо от того, каким образом он был получен, что за ним стояло. Он работал хорошо, но они избавились от него как от надоедливого щенка, просто отпихнув ногой, чтобы не скулил.
И вот теперь, святое дерьмо, - он сидел один, в холодной, грязной, пустой квартире, с отставшими от сырости обоями, и вздутыми полами, которую он снимал у знакомой старухи, и за которую не платил уже два месяца подряд, игнорируя предупреждения хозяйки о выселении.
Когда его вышвырнули с работы, он поначалу находился в полной прострации, не ощущая никого и ничего вокруг себя. Пытался найти новую работу, но быстро опустил руки, так и не сумев полностью прийти в себя и овладеть ситуацией. Дерьмовой ситуацией. Так часто бывает - ты молод, уверен в себе на сто процентов, будущее расписано в розовых красках, все прекрасно и удивительно, - однако жизнь быстро выбивает эту чушь из тебя, выбивает сначала небольшими частями, затем полностью, как табуретку из-под ног соседа такого же неудачника, как и ты.
И вот ты набираешь полную ванну холодной воды горячей нет давно , садишься на самый краешек ванны, и сначала нерешительно проводишь бритвой по запястью, намечая предварительно путь, где пройдет острое лезвие, затем, зажмурив глаза, неуверенно взмахиваешь рукой Он не верил своим ушам: он никому не был нужен.
После месяца бесплодных попыток устроиться, после того, как месяц его, словно шелудивого щенка, тыкали мордой в собственное дерьмо, он погрузился в запой. Изредка, когда пелена алкогольного опьянения ненадолго рассеивалась, он пытался осознать, что же с ним происходит, но в результате похмелье стальными тисками сжимало его виски, и он бежал в магазин за выпивкой, опускаясь, все ниже и ниже, не осознавая этого. Алкоголь помогал ему отгородиться от всего плотным туманом, в котором он словно плыл по течению, не обращая внимания ни на что, отвлекаясь от забот и тревог.
Когда он пришел в себя, и попробовал бросить пить, оказалось, что у него не осталось ни сил, ни возможности всплыть. Он снова начал искать работу, но, если раньше ему просто вежливо отказывали, то теперь секретарши, глядя на его опухшие от бессонницы глаза, плохо выбритые щеки, трясущиеся от постоянной выпивки руки, брезгливо морщились, и вызывали охрану. Последний месяц он жил в каком-то напряжении, которое пришло на смену туману, который его окутывал ранее.
Он почти перестал ощущать течение жизни, запершись в четырех стенах. Он сидел и думал, думал, думал. Разменяв последнюю купюру, принял решение. Выход он видел один, и этот выход ему нравился все больше и больше. Теперь, когда он окончательно созрел, и был готов, разом оборвать жалкое течение своей жизни ему просто помешали, грубо вторгнувшись в его дела.
Он разжал руки и посмотрел на конверт. Напряжение покинуло его, и теперь, он ощущал даже некоторую грусть, понимая, что вряд ли отважится на еще одну попытку. Конверт как конверт, ничего особого. Единственное, что насторожило его - отсутствие какого-либо адреса на нем. В таких конвертах обычно дают взятку начальнику, или подбрасывают под дверь фотографии твоей невесты, на которых она в одних туфлях, в компании какого нибудь толстяка с безумным сладостным взглядом. Впрочем, он был неженат, женщин сторонился, полностью погружаясь в работу, в итоге не имея ни того, ни другого.
Равнодушно он взял конверт и разорвал его. Из конверта выпал прямоугольный кусок пластика и сложенный пополам лист белой бумаги. Не спеша, он подобрал прямоугольник- это была обычная кредитная карточка.
У него до сих пор валялась такая же с прошлой работы, - когда-то на нее начисляли зарплату. Единственное, что удивило его, это отсутствие каких-либо номеров и надписей на ней - только магнитная полоса. Он развернул лист бумаги и начал читать: Уважаемые господа. Мы предлагаем Вам участие в новой экспериментальной программе "Жизнь в радость". Предложенная Вам кредитная карта поможет существенно повысить уровень Ваших потребностей. Вам предоставляется возможность удовлетворить все Ваши желания.
Подтверждением Вашего согласия участвовать в программе, является первое снятие любой суммы с кредитной карты. Также Вы можете использовать карту для приобретения товаров и услуг в сети магазинов, использующих терминалы.
Условия возврата кредита будут сообщены дополнительно. В случае Вашего отказа от участия в программе, карта в течение шести дней будет аннулирована.
Обратите, внимание-карта персонифицирована- то есть, рассчитана только на Вас. Ваш персональный ПИН код: Желаем Вам удачного участия в программе "Жизнь в радость" Он с недоумением перечитал текст, по-прежнему ничего не понимая.
Первой мыслью пришедшей ему в голову было выпить, он с сожалением отогнал непрошеную гостью. Скорее всего, это был розыгрыш - но кому было нужно разыгрывать одинокого холостяка, жившего на последнем этаже, и, кроме компьютеров ничем не интересовавшегося.
Так и не придя к какому-то определенному выводу, он нахмурил брови и начал внимательно рассматривать карту. Сердце его забилось в предвкушении чего-то неведомого. Он усилием воли вновь отогнал мысли о выпивке, и попытался сосредоточиться. В первую очередь нужно одеться, и спуститься в магазин, чтобы испытать подарок, неожиданно свалившийся в руки. Его смущала только фраза об условиях возврата кредита. Хотя в его положении выбирать не приходилось.
Взять с него можно было только бренное тело и лохмотья одежды, кое-как укрывающие его. Он, не спеша, оделся, расчесался и, дрожа от волнения, вышел на улицу. В голове у него творился полный сумбур.
Организм, ослабевший от голода, отравленный алкоголем, с трудом справлялся с охватившим волнением. Головная боль, ненадолго забившаяся в уголке, снова выпускала свои железные блестящие когти.
Словно дикий зверь, шипящий в углу клетки, готовый в любой момент кинуться, чтобы разорвать в клочья. Сначала он даже не понял в чем дело, какая-то мысль вертелась в голове, но от волнения и возбуждения он отгонял ее, теперь сосредоточившись, он понял, что тревожило его. На что ты надеешься. Продавец только посмотрит на тебя и сразу вызовет охрану. Он остановился, ругая себя за тупость. Должен был быть другой путь Ближайший банкомат стоял перед магазином.
Большой металлический ящик на ножках, прочно и надежно вмонтированный в бетон. Вокруг не было ни души, только мамаша с девочкой лет пяти, в очередной раз пыталась запихнуть свою карту.
Он присмотрелся - тетка явно вставляла карточку не той стороной, и банкомат возмущенно выплевывал ее назад. Тетка надменно повернула голову, чтобы отшить нахала, но, увидев, перед собой небритого пьянчугу, испуганно отвернулась, и, вытащив карточку, удалилась прочь, таща ребенка за собой. Девочка послушно последовала за мамашей, на мгновение он встретился глазами с ребенком, и окаменел - в глазах девочки был самый настоящий ужас. Он вздрогнул, но девочка, с трудом поспевая, мелкими шагами посеменила за мамашей.
Головная боль молнией прошила голову и внезапно пропала полностью. Вокруг было пусто. Только сейчас он понял, что наступил вечер. Ветер гонял мусор по тротуару. Банкомат мигал огоньками, словно приветствуя нового участника программы. Он подошел к банкомату, оглянулся, облизал мгновенно пересохшие губы и вставил карту Ближе к ночи он был уже на седьмом небе от счастья. Он был пьян и весел.
Грандиозные планы переполняли его голову. Похоже, он таки ухватил судьбу за яйца. Он расставил вокруг себя бутылки с пивом, коньяком, достал деликатесы-все купленное в магазине, под подозрительным взглядом продавщицы перед этим он разменял у таксиста крупные купюры на мелочь, чтобы не вызвать подозрения. Он овладевал ситуацией, и это не могло не радовать его. Лихорадочно выписывая на листочке бумаги расчеты заплатить за жилье, купить одежды, снять к чертовой матери другую квартиру в центре Он вспомнил сизый дым и искры, вспомнил, как затряслось основание банкомата, как по бетонному полу пошли огромные трещины - словно железный ящик пытался вырваться, чтобы раздавить, уничтожить наглеца, потребовавшего отдать самое сокровенное.
Он вспомнил, как банкомат начал выплевывать из своего чрева купюры - одна за другой, без конца, словно они рождались там, за металлической броней Звонок, неожиданно раздавшийся в коридоре, подействовал на него как ушат холодной воды. Он мигом протрезвел, во рту пересохло, и появился отчетливый вкус гнилого яблока. Все еще качаясь, он подошел к двери. Он открыл дверь и впустил в квартиру довольно-таки странного посетителя.
Румяный, небольшого роста, толстячок, круглый как воздушный шарик, весь светился оптимизмом, крепко сжимая в руках потертый коричневый чемоданчик. Казалось, проткни его спицей - и он будет летать по квартире, с шумом и радостью выпуская из себя воздух. Он провел посетителя в комнату и предложил ему место на диване. Толстяк радостно оглянулся и присел на краешек, положив, чемодан на колени. Толстяк аккуратно открыл тетрадь на нужной странице и радостно затараторил: - Мы с радостью приветствуем Вас как нашего нового клиента, и участника новой программы "Жизнь в радость", с нами у вас не будет никаких финансовых проблем, мы с радостью поможем исполнить Вам все Ваши мечты и пожелания Он с трудом успевал за словами толстяка, который продолжал извергать из себя нагромождения слов,- радостные обороты, подлежащие, сказуемые, и прочие нужные члены предложения.
Меня зовут, впрочем, неважно, - Все так же подмигивая разными глазами, гудел толстяк Он смотрел на гостя, утопая, захлебываясь в мутной воде непонятных слов гостя. Толстяк недоуменно посмотрел на него, словно не веря своим ушам, потом вскочил, раскланялся, и снова затараторил про свою программу и радости жизни.
Он жалобно вздохнул, и, уже не перебивая, в течение нескольких минут, слушал рекламную чушь незваного гостя. По мере того как толстяк выговаривался, оптимизм его уменьшался, и сам он, казалось, сдувался, словно каждое слово протыкало в нем маленькое отверстие, из которого порциями выходил воздух.
Выговорившись, толстяк с деловым видом посмотрел на него: - Теперь, когда Вы ознакомлены с условиями программы, перейдем к главному. Кредит выдается Вам на самых льготных условиях. Некая, никому не нужная вещь, только мешающая жить полноценной жизнью. Пустая абстракция, сущая безделица Он, похолодев, смотрел на толстяка. Тот не замечая, продолжал: - Кто-то называет ее душой, кто-то совестью - не важно, мы обеспечиваем Вам радостную жизнь, наш девиз "Радость для всех, радость каждому", а эта, с позволения сказать субстанция - так, никому не нужный рудимент.
Так что от Вас требуется только расписаться в книжечке - техника безопасности, знаете ли. Он криво усмехнулся, чувствуя поднимающуюся волну гнева, и головной боли: - Подписываться кровью?
Толстяк поперхнулся и решительно замотал головой: - Нет, нет, что Вы. Это пережитки прошлого. Мы идем нога в ногу со временем. Для нас сейчас приоритетная задача - развитие новых технологий кредитования. Мы активно продвигаем такие новые продукты как пластиковые карты, в том числе корпоративные для предприятий, элементы сетевого маркетинга, и прочее Лотерейку, кстати, не желаете?
Тот, опасливо, оглянулся, и, наклонившись к нему, начал доверительно нашептывать: - Если честно, я сам противник этих нововведений. То ли дело по старинке - кровью на пергаменте. Опять же - только проблемы с этими новациями. То банкомат деньги спишет, то карточка застрянет - одним словом морока. Но мы люди маленькие, начальство требует. Внедряем помаленьку. Толстяк набрал новую порцию воздуха: - В общем, еще раз поздравляем Вас с участием в нашей программе.
Прошу вас расписаться Гость торжественно протянул ему книжку для росписи. Так что батенька, позвольте Ваше факсимиле. Хотя, как хотите, техника безопасности - дело вторичное. Толстяк развернул книжку, и он, с ужасом увидел собственную подпись, напротив своей фамилии, написанной старинным, витиеватым почерком.
Толстяк подмигнул ему, положил книжку в дипломат, и, пятясь, направился к двери Он сел на диване, сжимая в руках карту, думая о прошлом, будущем и настоящем. Что изменилось, если бы гость не нанес свой визит? Разве не чувствовал он подвоха, забирая из банкомата первую купюру?
Похоже, ему дали красивую конфету с яркой, цветной оберткой. Шоколадную, с начинкой из дерьма. Впереди была сытая обеспеченная жизнь. Огни Парижа. Закат Нью-Йорка. Пент-хаус, красивые женщины и дорогие машины. Он подошел к окну, и бросил карточку в форточку, наблюдая, как она, словно кленовый лист, медленно падала в темноту Когда квартиру соседей, живущих этажом ниже, затопило водой, его нашли в ванной, со вскрытыми венами, и улыбкой на лице. На грязном кафельном полу, в луже воды, красной от крови, плавал листок, на котором, неуверенным, корявым почерком было нацарапано: "Я ухожу, прошу в моей смерти никого не винить" На другой стороне листа буквы расплылись, стирая текст.
С трудом можно было разобрать слова "Жизнь в радость Когда-то здесь стояла простая пятиэтажка. Сейчас сохранилась только левая половина, и то, здание казалось, наклонилось вбок, чтобы в любой момент рухнуть, завалив все вокруг черным, обожженным кирпичом. Огромный взрыв буквально вдребезги разнес центральный подъезд, выбил окна во всех домах в радиусе нескольких сот метров. Правая половина после многочасового пожара лежала полностью в руинах, а то, что осталось, от дома, больше напоминало гнилой, черный зуб великана.
Катастрофа, произошедшая более недели назад, поразила весь город, всю страну. В бушующем пламени погибло более двухсот человек. Точное число жертв так и не удалось определить.
В живых осталось только несколько человек с первого подъезда, который пострадал меньше всего. Как установило произведенное расследование, пожарные смогли подойти к дому только через двенадцать часов после того, как немного утих огонь , произошла утечка газа в одной из квартир в среднем подъезде, скорее всего принадлежащей, по словам чудом уцелевшего очевидца по фамилии Федорович некоему Петру Семенову, остатки которого обнаружить так и не удалось.
Не удалось, впрочем, обнаружить и следы пребывания большинства жильцов второго и третьего подъездов. Огромный пожар, пройдя по квартирам, уничтожил все. Катастрофа случилась в пятницу ночью, когда все жильцы спали после трудового дня. По свидетельству того же Федоровича, сначала раздался чудовищной силы взрыв, после чего и начался невиданной силы пожар.
Сам Федорович в тот день в очередной раз до смерти поругался с сожительницей, к вечеру был уже изрядно пьян, и, не дойдя до дома, упал в детскую песочницу.
Федорович рассказывал, что перед взрывом ему было видение, будто Семенов готовится взорвать весь дом, поэтому его свидетельства, понятно, особого доверия не вызывали.
После взрыва Федорович полностью лишился слуха, сильно обгорел, получив ожоги третей степени, однако в реанимации, не надолго придя в сознание, поведал врачам, что случившемуся очень даже рад, поскольку шел домой с твердым намерением прибить сожительницу.
Особое внимание правоохранительных органов вызвал тот факт, что за два последних года в доме произошло три самоубийства, один несчастный случай, и одно убийство в состоянии аффекта. Для одного дома это был явный перебор. Однако единственной уликой оставались, обугленные остатки первого подъезда, и огромная куча черного строительного мусора, оставшаяся от двух подъездов, в которой теперь лениво ковырялись пожарные.
Следственная комиссия обнаружила следы искусственного вмешательства в систему вентиляции единственного уцелевшего подъезда, однако точно определить причину произошедшей катастрофы не удалось. В результате раскопок на месте происшествия были обнаружены смятые металлические баки и канистры, однако никакая экспертиза не смогла установить, было ли их содержимое причиной пожара. Месяц спустя на совещании городского совета было решено в целях соблюдения общественной безопасности снести развалины.
На выходных, вечером, бригада строителей заложила в квартирах первого этажа заряды взрывчатки, таким образом, чтобы здание рухнуло с минимальным риском для окружающих. Само здание заблаговременно оцепили, проверив на отсутствие неблагонадежного элемента в лице бомжей и воинствующих мародеров.
И вот теперь, ночью, бывший интеллигентный человек, для знакомых Колька, для друзей просто Иваныч, осторожно выглядывал из-за будки сторожа, поставленной теми же строителями на днях, специально для охраны развалин.
Полная луна заливала окружающее пространство странным, призрачным светом. Иваныч потряс фонариком, чтобы убедится в его работоспособности. Вот уже два часа Иваныч, в неудобной позе ждал, когда же, наконец, уснет сторож, чтобы пробраться в уцелевшие квартиры, в надежде поживиться чем-нибудь. Иваныч был убежденным мародером - сталкером, как он любил называть себя, в компании собутыльников, приканчивая очередной флакон одеколона, или простым бомжем, с точки зрения добропорядочного гражданина.
Основным источником его существования были городские мусорки, электрички, вокзалы, и прочие места, где можно, соблюдая известную ловкость, чем нибудь разжиться. И сейчас инстинкт безошибочно вел Иваныча в направлении руин, позволяя миновать ограждение и не попасться на глаза сторожу. Выждав на всякий случай еще полчаса, Иваныч решил действовать.
Короткими перебежками он, словно матерый диверсант, используя естественные укрытия, добрался до здания. Для светомаскировки Иваныч предусмотрительно надел черное пальто без подкладки, и черную же вязаную шапочку.
В одной руке он держал фонарик, в другой свернутый мешок, который он надеялся заполнить добычей. Оглянувшись Иваныч, осторожно вошел в здание, стараясь не шуметь. Поднявшись на второй этаж, он зажег фонарик.
Один из собутыльников Иваныча - бич, или просто бывший интеллигент, рассказал, что в одном детективном романе, главный герой пользовался фонариком, со специальным светоотражателем, позволяющим создать узконаправленный луч света, не привлекающий внимание посторонних. Иваныч поступил точно так же - он обмотал фонарь черной изолентой, старательно ободранной с электрического кабеля, питавшего холодильные камеры магазина, за которым обычно собиралась компания Иваныча, в надежде подобрать пару бесхозных бутылок.
Похоже, с изолентой Иваныч все же немного переборщил - света, испускаемого переоборудованным фонариком едва хватало, чтобы немного рассеять мрак. Осмотрев остатки квартир на этаже, Иваныч, опытным взглядом определил, что собратья по ремеслу уже побывали здесь, если что-то ценное и оставалось- то только на верхних этажах.
Разочарованный Иваныч начал подниматься по ступенькам, чувствуя как в остатках здания, что-то стонет и трещит - похоже, не сегодня - завтра дом просто рухнет, навсегда похоронив в обломках все ценное, что теперь по праву принадлежало Иванычу. Нужно было спешить. Иваныч решил подняться на последний этаж, чтобы потом, спускаясь подбирать хабар, который был бы достоин, занять место в его мешке.
Иванычу и в голову не могло прийти, что бушевавший в доме огонь уничтожил все, что только находилось в квартирах. Надежда вела его все выше и выше по ненадежным, шатким ступенькам чудом уцелевшего подъезда. Поднявшись на последний этаж, Иваныч понял, что он не один.
В одной из квартир он почувствовал какой-то шорох - похоже, кто-то из соперников решил опередить Иваныча. Он осторожно просунул голову в квартиру, и окончательно убедился в присутствии посторонних, услышав звуки, доносящиеся оттуда.
Иваныч обратил внимание, что несущая стена, которая была когда-то между первым и вторым подъездами частично отсутствует, поэтому необходимо было соблюдать осторожность - в дальней стене прихожей зиял проем, за которым была пустота, глубиной в пять этажей. Планировка квартиры была устроена таким образом, что дверной проем, ведущий в комнату с непрошеными гостями, находился как раз у дальней стены прихожей, слева. Иваныч решил потихоньку спуститься этажом ниже, и уже оттуда развернуть свою деятельность, но, услышав голоса, решил пробраться поближе, чтобы узнать, о чем идет разговор - в конце концов, конкуренты находились в квартире, около входа, в которую сейчас стоял Иваныч, так что в любой момент он мог скрыться от возможного преследования.
Иваныч выключил фонарик и на четвереньках подполз к дверному проему. Заглянув в проем, он к своей досаде, понял, что не сможет увидеть ничего - перед ним был коридор, который заканчивался, непонятно как уцелевшей дверью.
К своему удивлению Иваныч увидел, как из-за двери выбивается полоска света. Странно - подходя к дому, он не заметил света. Иваныч выпрямился - теперь он стоял около входа в коридор, справа была пустота, слева спасительный выход. Он решил не приближаться к двери, а слушать беседу стоя у дверного проема. Иваныч для пущей уверенности уперся рукой об косяк, и весь обратился в слух.
Что-то скрипнуло сзади, и тяжелая рука опустилась ему на плечо. Иваныч испуганно вздрогнул - сердце его, казалось, вырвалось из груди и упало куда-то вниз, прошибая потолки между этажами. Окаменев от страха и неожиданности, он повернул голову- перед ним стоял высокий силуэт. Чувствуя, как воля покидает его, Иваныч покорно повернулся лицом к пришельцу - теперь проем в стене оказался за его спиной.
Иваныч послушно зажег свет, и увидел высокого лысого мужчину, с абсолютно пустым, ничего не выражающим взглядом. Лысый не спеша начал приближаться к Иванычу, тесня его к краю.
Иваныч отступил, и понял, что следующий шаг окажется для него последним. Иваныч почувствовал, как что-то изменилось в окружающей обстановке. Дом словно ожил. Где-то вдалеке Иваныч услышал голоса, - кто-то суетился на кухне, кто-то слушал музыку. Словно не было никакого пожара, и здание жило обычной жизнью. Иваныч был готов поклясться, что чувствует запах свежесваренного кофе. Внезапно это ощущение пропало, и Иваныч снова оказался в темноте. Волна страха обдала Иваныча, он судорожно сглотнул, и почувствовал, как его мочевой пузырь опорожнился, однако лысый не спешил, он достал что-то из кармана и протянул Иванычу.
Обалдевший Иваныч увидел в широкой ладони лысого обычную монетку. Лысый согласно кивнул и подбросил монету, которая упала с тихим металлическим стуком. Иваныч посветил фонариком и, сквозь полумрак сумел различить очертания двуглавого орла. Послышался короткий сдавленный крик и, несколько секунд спустя, глухой удар внизу. Лысый задумчиво поднял монетку и бросил вслед. Постояв немного, он покачал головой и, развернувшись, начал спускаться по шатким, ненадежным ступенькам На рассвете, проснувшийся сторож, с ужасом обнаружил останки бомжа, по всей вероятности забравшегося ночью в здание, и по неосторожности упавшего с высоты.
Сторож, воровато оглядываясь, затащил разбитый, изуродованный труп, в подвал дома, и прикрыл ржавым металлическим листом.
Следы, оставшиеся от падения тела, сторож присыпал мусором. Вскоре ничего не напоминало о ночном происшествии. Там же, сторож нашел странную монетку. На обеих сторонах был выбит одинаковый рисунок - двуглавая птица, сжимающая когтями корону. Монетку сторож оставил себе на память. А утром останки здания взорвали строители Каждое утро, лениво потягиваясь в кровати, он искоса посматривал на хромированную решетку старого приемника, который нашел на чердаке, правда, пришлось заменить старую проводку, и приобрести у спекулянтов на рынке пару радиоламп, по совершенно немыслимой, запредельной стоимости.
Включив приемник, он шел на кухню, завтракал, и, не спеша, одевался. По дороге на работу, музыка сопровождала его, наполняя жизнь бесконечным потоком, льющимся из наушников плеера. На работе он копался в моторе, менял колодки, и чинил подвеску очередной колымаге, пригнанной незадачливым клиентом, только под звуки любимой радиостанции. Что и говорить, музыка для Славки была фоном, жизнь без которого была бы серой и неуютной.
Вечером, засыпая, он с сожалением выключал приемник, проваливаясь, в пустую, неуютную тишину сна. Все было просто замечательно, вот только уже несколько лет, одна вещь, не давала Славику покоя. На любимой радиостанции крутили только русскую музыку.
Пару раз он пытался дозвониться на стол заказов "Русского Радио", но все его робкие надежды заказать Биттлз, или на худой конец, что нибудь из Джагера, не находили сочувствия, у операторов. Плюнув, Славик оставил пустые попытки добиться невозможного, и перестал терзать телефон. Ведь всегда можно было покрутить колесико настройки, и поймать на бескрайнем FM диапазоне чертову дюжину различных радиостанций.
Немного поразмыслив, Славка пришел к выводу, что жизнь и так прекрасна, чтобы портить ее всякими глупостями. Солнце светило ярко, работа была любимой, а девушки, почуявшие близкую весну, были так красивы, желанны, и романтично задумчивы. Так что легкая грусть, осталась где-то глубоко, уступив место юношескому задору, и весеннему оптимизму. У каждого человека есть мечта, в осуществление которой он почти не верит, но, втайне надеется, что когда нибудь, пусть не сразу, может быть через год, или даже два, сбудется самое потаенное, самое невероятное желание.
Собственно, так и произошло Любимым занятием Славки было возиться со всяким старьем, восстанавливая, возвращая жизнь, ненужным, отслужившим свое, вещам. Не так давно, пару месяцев назад, он приобрел по дешевке, у соседа снизу, невероятно ржавую, убитую в хлам, шестерку.
Критически осмотрев опытным взором мятый кузов, Славка хмыкнул, и протянул хозяину руку, в которой сжимал несколько банкнот отечественного происхождения.
Расходы не смущали Славика, работа в автосервисе приносила, пусть и небольшой, но стабильный заработок, позволяющий уверенно планировать холостяцкий бюджет. Для начала Славка отогнал старушку на яму, где провозился целый день, приваривая металлические заплаты на ржавое днище автомобиля.
Возвращаясь, домой, Славик удовлетворенно насвистывал, отгородившись от мира звуком из наушников плеера. Впереди было много работы. Кузов, подвеска и все такое К тому же Славка по дешевке приобрел магнитолу, с разбитыми кнопками, безбожно жующую самые лучшие аудиокассеты. Старый приемник уверенно ловил пару радиостанций, в том числе и любимую, так что больше от него ничего не требовалось.
Включив приемник, Славка увлеченно варил, паял, менял прокладки, всеми силами пытаясь вернуть машине прежний вид Месяц пролетел незаметно. Весна растопила надоевший снег, обнажив грязь и благополучно перезимовавший мусор. Шестерка Славки, натужно пыхтя, выехала из гаража. Хозяин гордо восседал за рулем автомобиля, ловля завистливый взгляд соседа по лестничной площадке.
Пора было сделать пробный заезд. Еще вчера Славка наметил дорогу, на которой было относительно спокойно и безлюдно. Там, за городом, можно было попробовать разогнать колымагу, чтобы посмотреть чего она стоит Старая, разбитая дорога, с остатками асфальта, пролегла мимо заброшенного мелового карьера - идеальное место, где не будут мешать насмешливые взгляды владельцев дорогих иномарок. Славка не то, чтобы очень уж стеснялся своей машины, просто он чувствовал себя увереннее, когда вокруг не было никого.
Только он, машина, и музыка. Звуки любимой радиостанции, необходимый фон для мягкого шелеста шин. Выехав за город, Славка, с удивлением заметил, что для такого хлама, машина ведет себя довольно прилично. Включив приемник на полную, он выжал педаль газа. Дорога растянулась серой лентой, уходя за горизонт. Славка мчался навстречу солнцу, растворяясь в звуках любимой радиостанции.
Огромные тучи пыли, вылетали из-под колес, оседая на дорогу. Славик с тоской понял, что придется долго и тщательно мыть машину. Дорога пошла вверх, поднимаясь к огромной меловой горе, огибая ее серпантином. Слева, за небольшими надолбами, Славка увидел огромный карьер, из которого когда-то добывали мел. Он беспечно откинулся в кресле, на секунду представив, как долго будет падать машина, сорвавшаяся с разбитой грузовиками дороги.
Солнце скрылось за тучами, мелкий дождик накрыл машину, стекая грязными полосами с лобового стекла.
Славка чертыхнулся и включил дворники. Щетки натужно заскрежетали, с трудом справляясь с грязью. Приемник противно затрещал, исторгая из динамиков, вместо музыки, мерзкий звук электростатических помех. Где-то сзади Славка услышал какой-то рокот, который нарастал, приближаясь, все ближе. Славик посмотрел в зеркало, но с таким же успехом, можно было смотреть на свою руку - пыль покрыла заднее стекло, превратив его в грязно-серую поверхность, украшенную полосками грязи.
Глянув в боковое зеркало, Славик увидел вдалеке иномарку, которая неслась, выбрасывая щебень из-под колес. Дождь усилился, превращая остатки дороги в царство размокшей глины и мокрого асфальта. Шум помех в динамиках начал раздражать парня. Славик с отвращением покрутил колесико приемника - безрезультатно Рокот иномарки стал более отчетливым. Машина приблизилась вплотную к шестерке Славки.
Водитель иномарки мигнул дальним, рекомендуя Славке уступить дорогу, что было абсолютно бессмысленным - ширина дороги не позволяла разминуться двум машинам, к тому же не следовало забывать про обрыв слева, который не давал ни малейшего повода лихачить.
Казалось, мысли подобного рода, были далеки от водителя иномарки. Он настойчиво посигналил, требуя освободить ему дорогу. Славик, нервничая, нажал на педаль газа, однако хищный нос иномарки, неотрывно следовал за бампером его машины. Дождь перешел в ливень, грязь, облепившая машину начала стекать неровными, мутными ручейками. Славик глянул в зеркало заднего вида - грязь мешала увидеть водителя, угадывался только силуэт. Сзади водитель машины до предела утопил газ, и передний бампер иномарки ударил шестерку, так что Славика утопило в кресло, затем бросило вперед.
От удара о руль, из носа потекла кровь. Одной рукой он лихорадочно полез в карман за платком, другой попытался выровнять руль. Иномарка, взревев двигателем, снова начала приближаться. Славик дрожащей рукой вытер кровь, и попытался уйти от преследования. Он не понимал, что происходит. Кто водитель этой машины, что ему нужно от него? Второй удар был сильнее первого. Заднее стекло пошло трещинами, шестерку занесло влево, и она почти развернулась вдоль дороги. Славик понял, что еще один удар скинет его прямо в карьер.
Казалось, водитель иномарки прочитал его мысли: со страшной силой он ударил шестерку в бок. В отчаянии Славик выжал газ. Через десять-двадцать метров обрыв слева заканчивался, дорога делала крутой изгиб, за которым лежал ровный прямой участок.
Если бы он сумел удержаться на дороге, он был бы спасен. Шестерка, отчаянно буксуя задними колесами, начала выравниваться, но иномарка нанесла последний удар, который сбросил Славика в пропасть. Несколько секунд полета растянулись в бесконечность.
