Маори и мориори, Мориори — Википедия
Легендарное судно «Таинуи», на котором, согласно преданию, прибыли в Новую Зеландию предки современных маори , судя по сохранившимся на побережье залива Каухиа каменным подпоркам, имело длину около 70 футов, т. Проверено 30 июня Как минимум потому, что у каждого из нас есть, что защищать и за что сражаться.
Основой рациона мориори стало мясо тюленей и птиц, а также рыба и устрицы.
Иногда на берег выбрасывало «дары богов» — туши кашалотов, но надеяться на это как на стабильный источник пропитания не приходилось. Племя не могло ни создать запасов пищи, ни позволить себе особо расслабиться. Новозеландский этнограф XIX века Александер Шанд отмечал, что мориори не играли на музыкальных инструментах, а их танцы были «смиренными и лишёнными энергии» по сравнению с маорийскими. Почти всё время занимала добыча пропитания или необходимые для неё ремёсла.
Мориори неплохо приспособились к своему суровому дому: они старательно ухаживали за ореховыми деревьями, а их плоты, хоть и не могли выйти в океан, обладали хорошей остойчивостью и позволяли добираться до ближайших островов, где мориори добывали птенцов альбатросов. Численность мориори достигала человек. Чтобы не допустить вырождения, законы племени строго запрещали брак с родственниками вплоть до четвероюродных. В этих условиях междоусобицы, в буквальном смысле, смерти подобны.
Мориори избежали этого, построив уникальное в своём роде общество — общество пацифистов.
По легенде, вождь Нунуку-венуа, уставший от кровопролития между кланами, встал между сражающимися и потребовал, чтобы те немедленно бросили и сожгли деревянные мечи и копья.
Война отныне и во веки веков была запрещена, как и поедание человеческого мяса. Завершал свою заповедь легендарный вождь добрым напутствием: «И да сгниют ваши кишки в день, когда вы ослушаетесь! С этого времени конфликты между мориори, будь то споры из-за охотничьих угодий или из-за женщин, решались в ритуальном поединке на палках длиной в руку и толщиной в палец — до первой раны или ссадины.
Те, кому казалось, что за уведённую жену или украденную вещь стукнуть врага разок по голове слишком мало, прибегали к колдовству, про которое Нунуку-венуа ничего не говорил, и посылали обидчикам проклятия. Согласно поверьям мориори, дух проклятого мог напоследок вернуться и расправиться с колдуном, но это никого не останавливало, ведь мстить иным способом было строго запрещено.
Утром 29 ноября года высыпавшие на берег мориори увидели скользящую по волнам гигантскую «птицу». Это был британский бриг «Чатем», именем которого впоследствии назовут архипелаг и его самый большой остров. Командир «Чатема» Уильям Роберт Бротон и его подчинённые уже имели представление о том, как следует вести себя при первом контакте с полинезийскими аборигенами.
Мориори напротив - более четырёх столетий не встречали других людей. Решив, что пришельцы хотят захватить их имущество, четыре десятка мориори, кто на плотах, кто пешком по колено в воде, бросились навстречу лодке с британскими моряками, грозно потрясая охотничьими копьями и дубинками.
Англичане дали понять, что настроены миролюбиво, протянув аборигенам ткань и бусы. Объяснить, что они голодны и хотят произвести обмен, не получилось — мориори восприняли предложенные вещи как дары и просто забрали их, а еду и воду жестами предложили британцам поискать самим. По крайней мере, теперь аборигены были уже не столь враждебны, и моряки смогли высадиться на берег. Найдя подходящее место, они воткнули в землю острова Рекоху свой флаг и оставили бутылку с запиской о том, что эта земля, названная ими Чатем, отныне принадлежит британцам.
Преодолев первый страх, мориор, наконец, осмелились приблизиться к гостям и стали приветствовать их традиционным потиранием носов. Однако Бротон, опасаясь, что аборигены могут вновь проявить враждебность, решил заранее продемонстрировать мощь британских ружей, несколько раз выстрелив по островным птицам.
Мориори попятились и снова взялись за копья. Бротону потребовались некоторые усилия, чтобы их успокоить. Казалось, что гости и хозяева расстанутся друзьями, но, когда моряки направились к лодкам, чтобы вернуться на корабль, разгорелся конфликт. Что-то кричащие на своём языке и строящие грозные гримасы аборигены стали окружать пришельцев, а затем попытались сбить их с ног.
Британцы открыли огонь из ружей, убили и ранили нескольких мориори. Версии о причинах инцидента разнятся. Одни источники утверждали, что британские матросы пытались забрать рыбацкую сеть мориори, другие — что застреленный мориори хотел сорвать с Бротона его одежду с красивыми пуговицами. Самая экстравагантная версия, которую островитяне позднее пересказали этнографу Шанду, состоит в том, что мориори приняли европейцев в необычных нарядах за женщин, хотели захватить их в плен и утащить в свои хижины.
Так или иначе, Бротон и его люди покинули остров, а мориори собрались на совет. Вожди вынесли вердикт: чужаки не забрали с собой тела убитых мориори, значит, они не людоеды; аборигены сами виноваты, что нарушили заповедь Нунуку-венуа и полезли в драку. Участвовавших в ней мориори сурово наказали, а заморских гостей, если они снова появятся, решили встречать тепло и радушно.
Так мориори и поступили, когда десять-пятнадцать лет спустя в их воды зачастили европейские китобои и охотники на тюленей. Появление таких гостей принесло мориори мало хорошего: чужаки не заботились о сохранении популяции тюленей — основной пищи мориори. К тридцатым годам XIX века их почти не стало. Вместе с европейцами на острова пришли невиданные прежде болезни.
Завезённые ими картофель и свиньи не прижились на Чатеме: корнеплод рос плохо, а новые для здешних мест домашние животные разрушали экосистему. И всё же мориори славились среди европейских мореплавателей своей доброжелательностью, а с собратьями-маори, которые порой встречались на китобойных судах и говорили на очень похожем языке, отношения поначалу складывались довольно тёплые.
Летом года с борта очередного корабля-охотника за тюленями на землю острова Чатем сошёл человек по имени Матиоро — вождь маорийского племени нгати мутунга. Высокий, крепкий, покрытый татуировками пришелец вёл себя вызывающе и при этом с большим интересом расспрашивал мориори об их обычаях, а также о том, где находятся их святыни. Получив ответ, он направился на вершину горы Хокопои, где местные жители, к своему возмущению, нашли на следующее утро металлический котелок.
Матиоро демонстративно нарушил их табу, готовя на священной вершине пищу. Когда мориори потребовали объяснений, пришелец и его товарищи-матросы спустили на них собак с корабля.
Недобрый гость уплыл. Неизвестно, обещал ли он вернуться, но именно это и произошло в дальнейшем. Появление в Новой Зеландии европейцев произвело революцию. Заморские гости привнесли в жизнь свирепых южных воинов-маори два новшества: ружья и картофель. Последний давал в местном климате несколько урожаев в год, позволяя создать невиданный прежде избыток пищи. Картошку могли выращивать женщины и дети, высвобождая мужчин для военных походов; излишки урожая выменивались у европейцев на ружья; с помощью ружей можно было захватывать земли соседних племён, обращать жителей в рабство, выращивать ещё больше картошки, выменивать ещё больше ружей….
Племена нгати мутунга и нгати тама оказались на обочине этого увлекательного процесса — за десять лет непрерывных войн более сильные соседи вытеснили их из родных мест, вынудив искать новый дом. И тут, как нельзя кстати, вернувшиеся из-за моря принесли с собой весть: совсем недалеко есть остров, где леса и море полны птицы и рыбы, а жители многочисленны, но не носят оружия и не умеют воевать.
В октябре года четыре сотни маори — мужчины, женщины и дети — погрузились на британский бриг «Лорд Родни».
Капитан, Джон Харвуд, позднее заявлял, что его команду взяли в заложники; сами маори утверждали, что хорошо ему заплатили. Так или иначе, «Родни» перевёз новых «поселенцев» на Чатем, а затем вернулся за второй группой, которую высадил на острове 5 декабря.
Маори, захватившие с собой ружья, томагавки и запас картофеля, добирались до места назначения в стесненных условиях, как сельди в бочке. Питьевой воды не хватало, пассажиры страдали от морской болезни, и, сойдя на берег, они ещё несколько дней приходили в себя.
Как позднее говорили сами маори, если бы в этот момент местные жители решили на них напасть, то с лёгкостью бы перебили. Но мориори и не думали вступать в бой, и маори принялись расхаживать по Рекоху как хозяева. Влажный и пасмурный остров, малопригодный для выращивания картофеля, их разочаровал, но выбирать уже не приходилось. Ими стали острова Чатем в километрах к юго-востоку от Новой Зеландии. Почти тысяча квадратных километров ещё более холодных, сырых и холмистых пустошей. Но море вокруг кишело рыбой и птицей — и переселенцы сумели закрепиться на этой не очень приветливой земле.
Прозвав её Рэкоху — «Туманное солнце». Маленькая экосистема архипелага не могла прокормить много людей. А социальные конфликты при такой скученности обернулись бы катастрофой. Но первые вожди нового народа, наречённого «мориори», разработали кодекс религиозного пацифизма — Законы вождя Нунуку. Убийство человека, драка и тем более война стали жесточайшим табу. Самые непримиримые конфликты разрешались путём ритуальной дуэли на тонких палочках строго до первой капли крови. Девять племён мориори общим числом около человек бедно, но мирно жили на своих островах веками.
За 24 поколения они совершенно забыли множество технологий, полностью перешли на собирательство, охоту и рыболовство. Одна мысль об убийствах, оружии и даже драках приводила их в ужас. Мориори едва ли не первыми в истории человечества создали действующую модель пацифистского общества. Тем временем на Новую Зеландию проникли англичане. Маори узнали о прекрасных изобретениях белого человека: картошке и ружьях.
Первое позволило прокормить гораздо больше членов племени, а второе… и вовсе стало подарком небес для маорийцев, привыкших к вечной войне всех со всеми. Тем более, что мясо у белых людей, по мнению маори, совсем невкусное.
Торговать с ними было во всех смыслах полезнее. Взрывной рост численности населения за счёт картошки позволил выставлять тысячи воинов с ружьями там, где раньше и сотня с дубинками была грозным войском. Одно из племён маори — Нгати Мутунга — было не раз крепко бито соседями. Им даже пришлось ритуально сжечь кости предков и уйти со своих коренных земель. Бить других маори как-то не очень получалось.
И Нгати Мутунга обратились к более-менее дружественным соседям из Нгати Тама с богатой идеей: а не отправиться ли нам за море и завоевать там новые земли? Но куда именно за море?
Сначала вожди и ведущие аналитики племён на собраниях планировали вторжение на архипелаг Самоа или остров Норфолк. Но Самоа слишком далеко, а воинственные княжества соседей вполне могли дать отпор. Остров Норфолк, в свою очередь, слишком мал. К тому же население его к тому времени составляли самые неисправимые и отмороженные каторжники британской короны. Которых «из ирландской банды за буйность выгнали».
И тут кто-то из соплемнников вспомнил рассказы об острове на востоке, где живут какие-то совершенно восторженные хиппи. К тому времени там уже была маленькая колония маори, занимавшаяся рыболовством и особо никого не трогавшая. План сложился. Маори захватили стоявший у одного из причалов британский бриг «Лорд Родни» и сделали команде предложение, от которого было сложно отказаться: совершить пару рейсов или стать не очень вкусным, но торжественным ужином.
Захватчики хлынули на берег. Они рассыпались по островам, стали избивать и убивать жителей. Объявив, что теперь это земли племён Нгати Мутунга и Нгати Тама. А мориори теперь их рабы. Населявшие Чатем аборигены ужаснулись такой неспровоцированной агрессии.
Их вожди собрались в селении Те-Апаватики. Молодёжь потребовала ответить на вторжение войной. Пусть даже самоубийственной. Мы ответим этим варварам ненасильственным сопротивлением, и пусть им будет очень стыдно!
Кампания ненасильственного сопротивления в лучших традициях современных борцов с оружием и пацифистов помогла не больше, чем таблички про зоны, свободные от оружия против террористов и психов с автоматами.
Маори попросту озверели, когда мориори отказались работать и стали пытаться рассказывать о своих правах.
Была устроена чудовищная резня. Три четверти жителей островов погибли. Тем, кто умер от пули, ножа или удара дубинкой в затылок ещё очень повезло. Ведь маори для запугивания устраивали казни с показательной жестокостью. Практически все выжившие были избиты, изнасилованы, искалечены.
Спасения не было: опытные воины-маори прочёсывали самые отдалённые территории Чатема. Не менее трёхсот человек демонстративно зарезали и съели. Оставленных мориори держали в загонах как скот и использовали в качестве рабов. Им запретили разговаривать на своём языке, жениться, заставили осквернить все святилища. Побывавший на архипелаге несколько лет спустя английский исследователь описал жизнь мориори как самое жуткое рабство, которое гораздо хуже смерти. Ни один не сбежал. Сбежавших мы убили, некоторых других тоже, но что из того?
Это было в соответствии с нашим обычаем! Ну, а в силу живости национального характера маори пять лет спустя Нгати Мутунга на Чатеме напали на бывших союзников Нгати Тама. К тому времени, когда на Чатеме в году худо-бедно начали действовать британские законы, рабов освободили. В живых к тому времени осталось немногим более сотни мориори. Чистокровных аборигенов до нашего времени не сохранилось. Только люди, предки которых одновременно были и мориори, и маори, и европейцами.
При этом на самом архипелаге живут всего 36 человек, считающих себя мориори. И ещё более — на острове Новая Зеландия, куда маори отвезли часть захваченных рабов. Тогда всё верно, за что им стыдно-то должно быть, если они съели тех слабаков, которые напали на мориори? Закономерный исход пути пацифизма, пацифистом можно быть только если у тебя самая большая дубинка в шкафу. После "Облачного атласа" Митчелла много читал на эту тему. Не веселая история. Сколько раз натыкаюсь на эту историю, столько раз грущу.
