Как перехотеть в туалет по большому, Почему ни в коем случае нельзя терпеть, если хочется в туалет?
По пятнадцать за пачку! Потому что мать — это святое. Учителя ругались, когда приходилось отпрашиваться выйти во время урока, ну а как иначе-то. Социальная реклама.
Но бывает и иначе. Вот самые распространённые причины , которые вызывают понос. Не вымыли руки, глотнули воды из реки или прогретого моря, надкусили немытое яблоко. И получили, например, ротавирусную инфекцию. А, возможно, и вирусный гепатит. Из этих же источников — вирус Норуолка, цитомегаловирус и прочие желудочно-кишечные гадости, сопровождающиеся разжижением стула.
Берутся они примерно оттуда же, что и вирусные инфекции — из неосторожной привычки тащить в рот что-то некачественно вымытое или отфильтрованное. Понос, вызванный бактериями и паразитами, нередко настигает людей в незнакомых странах, поэтому и носит «романтичное» название диарея путешественников.
Сорбитол, маннит, аспартам — пищеварительная система человека не всегда бывает готова к встрече с этими сладкими синтетическими веществами. Они плохо перевариваются, иногда вызывают вздутие живота и диарею. Лактоза — это натуральный сахар, который содержится в молочных продуктах. Фруктоза — то же самое, но родом из фруктов или мёда. Несмотря на естественное происхождение этих простых углеводов, организм некоторых людей не умеет их перерабатывать. Отсюда пищеварительные проблемы, в том числе и понос.
Кстати, количество ферментов, помогающих переваривать лактозу, снижается с возрастом. Поэтому непереносимость молочных сахаров нередко проявляется у пожилых людей. Вот список заболеваний, способных время от времени необязательно на постоянной основе провоцировать понос:. Большое количество спирта может повредить слизистую оболочку кишечника и нарушить состав его микрофлоры.
Понос — нередкое явление при сахарном диабете и гипертиреозе сверхактивной щитовидной железе. В большинстве случаев диарея не нуждается в лечении, поскольку быстро проходит самостоятельно.
Чтобы ускорить этот процесс:. Понос, который длится дольше двух дней, — прямое показание для консультации с терапевтом. Вероятно, диарея вызвана каким-то внутренним серьёзным сбоем в организме. Врач расспросит о сопутствующих симптомах, заглянет в вашу историю болезни. Возможно, вам придётся сдать анализы крови, мочи, кала. В зависимости от результатов осмотра и тестов медик поставит диагноз и назначит лечение.
Находки AliExpress: самые интересные и полезные товары. Надо брать: ультратонкий пауэрбанк Baseus Blade 2 за 4 рублей. По стопам Кэрри Брэдшоу и Паддингтона: 6 мини-экскурсий по культовым книгам и фильмам. Лайфхак: как купить ноутбук, чтобы не нарваться на брак или подделку.
Как защитить близких от угроз в Сети: 7 шагов, которые можете предпринять лично вы. От рождения до совершеннолетия: какие обследования важно проходить детям в разном возрасте. Спорт и фитнес. Ликбез Здоровье 18 июля Екатерина Комиссарова Медицинский журналист Лайфхакера. Лучшие предложения. Это интересно. Лайфхак: как купить ноутбук, чтобы не нарваться на брак или подделку Реклама. Как защитить близких от угроз в Сети: 7 шагов, которые можете предпринять лично вы Реклама.
От рождения до совершеннолетия: какие обследования важно проходить детям в разном возрасте Социальная реклама. Даже не ананасом отдавало поведение Александра, а прямо грейпфрутом. Например, Герц всегда точно и в срок выполнял приказы командиров и начальников, но делал это с таким видом, как будто в банно-прачечный комбинат за свежим бельём или в столовую за хлебом его отправляли не сержанты или офицеры, а он сам, в крайнем случае — Верховный Главнокомандующий.
При всём этом в момент получения и выполнения приказов в нём не просматривалось и тени заносчивости. Когда ему говорили что-нибудь сделать, его лицо — как у старого евнуха в гареме — сразу становилось равнодушным, строгим и внимательным одновременно.
Сержанты часто приходили во внутреннее бешенство от поведения Герца, потому что даже во время выполнения их личных просьб парень действовал так, что в батарее всем без исключения казалось, что он угождает не отдельному человеку, а ни дать, ни взять — Вооружённым Силам Российской Федерации именно так, в четыре слова. Беситься — бесились, но придирались редко, потому что внешне всё было чисто. Опущу — будешь знать. Странностью своей на гражданке щеголяйте, а тут не фиг. Ты лицо потерял.
Чё теперь с тобой делать? Но ещё раз учудишь — молись. Про «бесплатно» Павлушкин, твой зёма, черканёт. Солдаты перешли от слов к делу. Кузельцов начал качественно трудиться над восстановлением достоинства Герца. Курсант должен был не орать от боли, подниматься после ударов, не просить пощады. На самом деле не так уж и много, если не хочешь прослыть чмом. Работал сержант исключительно нижними частями ладоней, чтобы рядового, погибшего при исполнении, при встрече узнала родная мать.
Потому что мать — это святое. Как только хлебнёт «дух» воинского лиха, так сразу без всякого согласия Русской Православной Церкви причислит мать к лику святых. Однако пройдёт годик-полтора, и оперится боец.
Всё реже станет вспоминать он женщину, которая произвела его на свет, всё чаще станут слетать с его уст твои матери, матери твои и матери твои так. Но мы отвлеклись. Сержант избивал рядового. Оба были довольны друг другом. Шло очищение через кровь Кампания по перехвату крови с какого-то момента пошла неудачно, и Герц плюнул на это дело. По причине лёгкого сотрясения мозга плевок получился не мысленным, как бы хотелось, а натуральным и таким смачным, что автор вынужден переименовать его в харчок.
Слюна, насыщенная красным цветом, плюхнулась на белую подушку Кузельцова и образовала пятно, которое начало быстро расплываться во все стороны, как улыбка наисчастливейшего человека. Казалось бы, от такой наглости подчинённого кровь командира первого отделения должна была неминуемо свернуться. Однако сержант не вышел из себя. Кузельцов остался хладнокровным, как рептилия, так как по опыту знал, что в спокойном состоянии духа удары всегда выходят гораздо сильнее и точнее. Герц падал и вставал, опять падал и снова вставал.
Это чередование длилось так долго, что Александру показалось, что теперь вся его жизнь состоит только из этих подъёмов и падений. Он даже умудрился полюбить падения, потому что здесь ему помогали со стороны, и не надо было утруждаться самому.
Автоматные затворы не передёргиваются с такой скоростью, с какой стали открываться и закрываться отделы в тумбочках, где хранились туалетные принадлежности. Движение «на себя», молниеносное вынимание мыла, щётки, пасты и толчок «от себя». Началось соревнование по армейскому двоеборью: сначала — бег с препятствиями до умывальника, потом — бой без правил за право обладания раковинами.
Олимпийским принципом «fair play» в батарее и не пахло. Пинкам, толчкам, подножкам, зуботычинам и ругательствам, запрещённым курсантам в другое время, включился зелёный свет. Потасовки за место под краном всегда поощрялись сержантами.
Подбитая боевая единица по фамилии Герц, пересекавшая сейчас казарму в гордом одиночестве, давно поняла, отчего всё это. Впереди Александра десять курсантов не справились с поворотом на умывальник из-за напиравших сзади товарищей, размазались по решётке оружейной комнаты, стекли на пол и образовали курган. Герц медленно провёл тыльной стороной ладони перед лицом.
Кровавая пелена, застилавшая ему глаза, спала. На кургане из бритых черепов стоял великий завоеватель. Так люди не знают, кем и когда был изобретён телефон, зато все в курсе, как по нему надо звонить. Десять курсантов с лопатами, ломами, скребками и мётлами по приказу младшего сержанта Птицы построились на улице в колонну по двое. Крепкий сибирский мороз, ударивший ночью, разрядил воздух, и мириады ярких, словно вымытых с порошком звёзд, сияли на иссиня-чёрном небе.
Глянцевая луна, точно пресыщенная ночной жизнью светская львица, лениво наблюдала за тем, как сорит жемчугом баснословно богатый космос, который в пьяном олигархическом припадке устроил звездопад, чтобы оживить вселенскую тусовку, под утро сонную и равнодушную ко всему. Десять курсантов, отправленных на уборку территории от снега, и без Павлушкина знали, что сегодня звёзды не рассыпаны по небу в беспорядке по команде «разойдись!
Ворошиловский стрелец сигарет по прозвищу Павлуха просто решил пальнуть своей радостью в воздух, чтобы дать понять львам, козерогам, скорпионам, словом, каждой твари, шагавшей, как ни странно, по паре, как того и требует колонна «по двое», что денек начался хорошо.
Курсанты предвкушали впереди весёлую работу под присмотром всего лишь одного сержанта и, чем чёрт не шутит, - возможность покурить. На собачий холод, отменивший зарядку в бригаде, никто из уборщиков не обращал никакого внимания. Мороз кусать-то кусал, но почему-то одного сержанта, покинувшего тёплую казарму через силу. Курсантов же мороз не кусал и даже не пощипывал, а дружески трепал их по щёкам, как добрый дядька любимых племянников, и терпимо хватал за нос, как друг-ловкач, перехитривший друзей-ротозеев.
Бодро шагала колонна, чётко печатала шаг. Чё мы тебя не знаем? Выручай, Павлуха, — слышь? У всех уши в трубочку свернулись. Позобать бы децл [6]. А то у меня голяк [9]. Курево было мощным рычагом воздействия. Сигарет вечно не хватало, их часто не додавали и редко позволяли курить. Для многих солдат запрет на курение был страшнее лишения пищи или сна. Фраза сержанта «из-за падения дисциплины батарея переходит на здоровый образ жизни» звучала как «именем Российской Федерации рядовой Иванов, рядовой Петров, рядовой Сидоров и т.
Никотиновый крючок делал солдат податливее пластилина. Солдатам второго мотострелкового батальона не давали ни бросить курить, ни накуриться вдоволь; так младший командный состав повышал управляемость подчинёнными. С виду батальон казался обыкновенным, но на самом деле подразделение потенциально являлось и рассадником подонков, и пантеоном героев одновременно; всё как бы зависело от той задачи, которые поставят сержанты за разрешение на перекур.
Читателю может показаться, что автор преувеличивает. Однако если рассказать о том, к каким ухищрениям прибегали «духи», чтобы покурить без разрешения, то читатель, возможно, изменит мнение. Решившие подымить «духи» выставляли «охранение» по всей казарме и направлялись в курилку. Как только «лычки» выдвигались в опасную зону, «духи» из «охранения» по эстафете передавали сигнал об опасности в курилку. На этом игра не заканчивалась, потому что помимо «охранения» выставлялись ещё и так называемые «застрельщики» из наиболее умных и ловких курсантов, которые шли наперерез сержанту и останавливали его просьбой или вопросом; так выигрывались десятки секунд или даже минуты.
Курильщики, предупреждённые об опасности, даром времени не теряли, они дымили в форточку так, что впалостью щёк после затяжек напоминали узников Бухенвальда. Свежевыпавший снег посвёркивал, как будто даже подмигивал «фейерверкерам», и они, обычно серьёзные и сосредоточенные на своих проблемах, заулыбались.
А Павлушкин и ещё парочка человек прямо стали смеяться. Но не на лицах у артиллеристов показались смех и улыбки, а в руках и ногах за работой. Труд в армии даже для тунеядцев стал отдушиной, почти счастьем, потому что за делом «духов» не принято было трогать, и они могли на время забыться. Плюс ко всему с рабочими командами, как правило, посылался один сержант, а это почти свобода, если, например, этот сержант — Павел Птица.
Птица был добродушным «слоном». Из-за такой нормальной для гражданки и ненормальной для армии человеческой позиции этому сержанту курсанты стремились угодить добровольно.
У Птицы слегка косил правый глаз, поэтому он казался всем несколько рассеянным и погружённым в свои мысли. Сержант часто говорил, что ему плевать на курсантов, но все чувствовали, что он врал.
Птица любил людей, но считал нужным это скрывать, потому как полагал, что за это его будут больше уважать. Сержант не ошибся. Проницательные «духи» уважали его и за то, что он всех и вся любит, и ещё больше за то, что он тщательно прячет это. Сержант не считал нужным показывать свои чувства только по отношению к тувинцам, с ними он вошкался, как отец с детьми.
Птица был несчастным сейчас. Праздник труда разворачивался перед его глазами, а он был вынужден оставаться сторонним наблюдателем.
Ему хотелось влиться в рабочий пир и разгуляться во всю силу молодости. Его чувство было сродни тому ощущению, которое испытывает человек, проходя мимо дома, где идёт весёлая пирушка. Птица завидовал подчинённым, но вынужден был оставаться в бездействии, потому что субординация — превыше всего. Ему было холодно, но он не мог позволить себе даже попрыгать на месте, потому что разгорячённые «духи», иным из которых уже хотелось скинуть бушлаты, могли расценить это как слабость.
Павлушкин захмелел от работы, как будто и впрямь гулял с друзьями за праздничным столом. Дело спорилось, и он даже не зыркал по сторонам для того, чтобы убедиться в том, что никто из ребят не отлынивает. Так наш человек не сомневается, что его товарищи по выпивке безо всякого присмотра будут трудиться над опорожнением бутылки изо всех сил, отмеренных им Богом. Павлушкин быстро пришёл в ту стадию опьянения от труда, когда напарники становятся родными братьями, которых любишь всем сердцем, на которых от избытка энергии иногда даже с притворным недовольством покрикиваешь.
В какой-то момент Илья действительно принялся отпускать делано строгие реплики в адрес товарищей, а они Они стали смотреть на него как на человека, который сердится, когда кто-то пропускает стопку или не выпивает её до дна.
Весна на территории, закреплённой за «фейерверкерами». Курсанты, зелёная форма которых по расцветке напоминала берёзки и дубки в середине мая, выметали зиму мётлами, выскребали её лопатами, выдалбливали её ломами. На голове у артиллеристов — синие шапки со звездами во лбу. Ни дать, ни взять — весенние деревца под куполами небес с негасимыми светилами в пушистой синеве! Задача, которую взял на себя Павлушкин, была простая, но важная. Он придавал прямоугольную форму снежным массам, которые его напарники валили за бордюр дороги.
Несмотря на увлечение работой, Павлушкин ни на секунду не забывал об обещанном товарищам перекуре. За короткими фразами, которыми перебрасывались курсанты, Илья безошибочно слышал: «Ну когда уже? И вдруг Павлушкин понял, что время для просьбы о перекуре упущено.
Он осознал это каким-то инстинктом, когда Птица закричал властно-заискивавшим голосом:. Чем быстрее кончите, тем быстрее пойдём в располагу! От этого «дам вам даже умыться» у Павлушкина всё опустилось внутри. Несмотря на то, что между умыванием и перекуром, казалось бы, не было никакой связи, курсант сделал точный вывод: «В казарму рвётся.
Ни секунды лишней на улице не простоит, как закончим». Чтобы переломить ситуацию, Павлушкин начал выделывать мёртвые петли:. Как каракатицы, блин! Ты вообще, как черепаха, Рыжий! Ты меня, в натуре, накаляешь! Кто-нибудь спросит: «Интересно, чья работа? Надо же, какой прямоугольный прямоугольник. Не квадрат и не круг, а то, что надо. Угол — девяносто градусов, ровно два пузыря водки по сорок пять».
А я тут как тут: «Начало двадцать первого века, работа неизвестного мастера Павлушкина, ученика Птицы». Но и ты булками шевели! От весёлой перебранки духов воздух вокруг сержанта Птицы, стоявшего по американской стойке «вольно», начал согреваться.
Курсант, разом похожий на всех печальных мультипликационных персонажей, подгрёб к Павлушкину. Служит в чипке, подъедает за «шакалами» [14] булочки с маком, а зашарил вонючую «Тройку». Ту же «Приму», только с фильтром. Хоть бы уж две «Тройки» зашарил.
Взял бы хоть количеством — я не знаю Раньше я хотел попросить у товарища сержанта перекур, а теперь не буду! Сегодня он зашарил одну «Тройку», а завтра вообще ничего не зашарит! Завтра мы не покурим, даже если захотим! Даже если Вы разрешите! При всём Вашем и нашем желании не покурим! Вы слышите, пацаны?!
В каком-то беспомощном и страшном исступлении выкрикнул Павлушкин последнее «Никогда! И все вдруг поверили, что никогда, никогда они больше не покурят, хотя у некоторых в карманах лежали сигареты и посерьёзней «Тройки», а «Прима» была так почти у всех. Если что, у самого Павлушкина под бушлатом грелся сейчас непочатый «Петр I», о котором в начале своей игры курсант запамятовал самым искренним образом. Что там — Илья даже как будто и хотел помнить о чёрной пачке во внутреннем кармане кителя, очень хотел, но вот как-то начисто забыл о ней, как забывает о Петре I нерадивый студент истфака на экзамене.
Тут надо даже усугубить, читатель. Павлушкин забыл о своей пачке, как тот студент истфака, который в случае завала экзамена должен угодить Гамлет в портянках явился миру ранним январским утром го года. Гениально играл Павлушкин, но всё-таки играл, а потому не забывал о перекуре. А другие курсанты даже как бы и забыли, что их лёгкие изнемогли от нехватки никотина, так как чувствовали приближение другой, более глобальной катастрофы.
Последняя «Тройка» в мире! Два впечатлительных курсанта дошли в мыслях даже до того, что пачка у Мультика, скорей всего, уже пустая на три четверти. И Мультик даже как будто в этом и не виноват, потому что — судьба, рок, фатум. Один курсант проявил редкостный фатализм перед концом света:. Скурим, и пропадай всё пропадом! В следующий раз не зашарю ведь! И даже как будто верил Мультик, что в следующий раз украсть у него не получится, хоть это и смерть для всех.
Однако этим же вечером у него откуда-то взялись три пачки «Мальборо». Третий курсант хотелось бы описать его одежду и причёску, чтобы хоть как-то выделить из остальных, но он был бритый и зелёный, как все привнёс в Апокалипсис на уборке трогательную нотку:.
Он много не тырит, потому что ему стыдно! Он — человек! Тем более для своих пацанов! Быстрее сдохнем! Повара продукты у нас тащат, он сигареты не тащит — быстрее сдохнем! Чипок грабану!
Скорость уборки не только не пострадала от всей этой трагикомедии, но и натурально увеличилась. Между тем все вдруг поняли, что сегодня точно удастся подымить всласть. Это уже даже не обсуждалось. Разрешение на перекур словно вылупилось из воздуха, как цыплёнок, и вкусно пожарилось, как цыплёнок табака. Запах незажженных ещё сигарет уже дразнил, но дразнил приятно, как дразнит детей запах вкусного ужина, который никуда не денется; надо только отца с работы дождаться.
И мама как бы говорит: «Не крутитесь возле меня. Через пять минут придёт папа, и сядем за стол». Птица и ассоциировался у курсантов с тем отцом, который вот-вот должен был подтянуться. Сержант чувствовал, что он попал в какие-то приятные сети. Павлушкин чутко уловил соотношение добра и зла в голосе Птицы и решил, что сейчас самое время малость подлизаться:.
От вас и получить не западло! А сигареты у вас по любой есть, сказки мне только не рассказывайте. Не можете что ли без никотина?! Все не могут! Чё сделаешь, если напряг [17] с куревом!?
Скажите спасибо сержанту Птице, что хоть навстречу нам идёт! Работой скажите, а не гнилым базаром! Потому что из-за вони её запрещено курить! Для красоты «Приму» в карманах носим! Чё молчишь, Бабанов?! Думаете, из-за того, что он такой крутой и гордый?! Нет, он просто привык, что бамбук нигде нельзя курить!
Ну, на улице-то чё нельзя? Почему казарменный запрет как-то сам по себе на улицу перекинулся? Да, температурой эти два места похожи, согласен, но ведь больше ничего общего! Как медаль бамбук носим!
Для красоты! И даже не на груди, а прячем, как будто мы его не заслужили, как будто его нельзя курить даже на продувном ветру! Чё припух, Бабанов?! Не так что ли?!
Твой ровесник, которого папаша от армии отмазал, титьку мамкину наяривает и «Парламент» с «Кентом» цибарит! А ты… ты по нарядам, по караулам мыкаешься, страну сторожишь, а бамбук!.. Зато он честный, бамбук наш! И бамбук — сигареты! И не какие-никакие, а ещё какие! Может, и в казарме разок разрешу! Может, и время дам, чтоб удовольствие получили!.. Павлуха, а тебе, истинный бог, всыплю! Между тем Павлушкин с ужасом и одновременно с каким-то мазохистским удовольствием почувствовал, что теперь ему плевать на перекур и что хочет он сейчас только одного: правды и справедливости.
Мать кровную сотку выслала с наказом: «Порадуй себя конфетками, сынок! Я оценю! Я им покажу бамбук — не сигареты! Чё медлим?! По пятнадцать за пачку! Я сказал — любую пачку! По фигу мне, сколько у тебя там штук осталось! Пустую даже гони! Потому что двадцать даю!
Отвянь [18] , Илья. Родной, ты чё? Просто так Думал, куплю Не купил Уйди от греха Скатов, наглый курсант медвежьего телосложения, угождавший сильным и унижавший слабых, ехидно улыбнулся и бросил:. Кассу — вперёд! Вмешался курсант Леденёв, худощавый невысокий парнишка, запомнившийся батарее тем, что однажды ни с того, ни с сего взял вину другого на себя.
Не отрываясь от работы, он преспокойно заметил Скатову:. Леденёв пропустил обидные слова товарища мимо ушей. Бесстрастный и справедливый, он увидел в потенциальной сделке что-то неясное, что-то не то: с одной стороны — несусветную глупость, с другой — запредельную подлость. Леденёв не приветствовал ни то, ни другое.
Если бы в назревавшей сделке всё было чисто, то он бы не вмешался и предоставил разрешение ситуации сержанту.
Однако ситуация была неоднозначная, и Леденёв решил влезть. Он не мог существовать в мути. Ему требовалась прозрачность, которая делала его умиротворённым, созерцательным и пассивным, почти философом. В армии он давал право добру и злу на спокойное существование. Ему надо было только чётко знать, что вот это — белое, а вот это — чёрное; переходный серый цвет, в который вот-вот должна была окраситься сделка, он не выносил на дух.
По мысли Леденёва, Павлушкин и Скатов творили на уборке что попало. Его не устраивало поведение обоих товарищей, поэтому он напал на того, кто был к нему ближе — на Скатова. А могло бы достаться и Павлушкину. Я тебе уже всё сказал.
Леденёв смерил Скатова арктическим взглядом, брезгливо отвернулся и пошёл прочь. У Скатова от страха засосало под ложечкой.
Сержант внимательно наблюдал за всеми и ни во что не вмешивался. Ему было интересно следить за тем, что происходит на уборке. Знаю, у тебя нет! Страх Скатова перед Леденёвым после этого широкого жеста начал таять. И Скатов зарвался. Ему вдруг захотелось стать безрассудно смелым. Он теперь знал, как сделать это. Вдохнув морозный воздух полной грудью, он даже не расстегнул бушлат, нет, не расстегнул, а разворотил его своими узловатыми крупными пальцами до самого ремня и начал доставать из карманов кителя сигареты.
Бесстрашие надо было срочно подпитать, и красные пачки под крик «Держи! Заворожённый собой Скатов даже не поразился невообразимой точности, с которой «Прима» начала попадать в руки сослуживцев. Иначе и быть не могло. Словно выдающийся баскетболист Майкл Джордан, он не мазал по кольцам-людям ни в пределах, ни за пределами мысленной трёхочковой линии. Звёздная болезнь посетила запасливого «фейерверкера» на шестой пачке, и он швырнул её наугад.
И о чудо! Какое-то баскетбольное кольцо в прыжке распласталось в воздухе футбольным вратарем и в двадцати сантиметрах от земли записало на счёт армейского центрового ещё три очка. Когда последняя девятая пачка отделилась от рук Скатова, он уже не только не боялся Леденёва, но и забыл о нём. Что-то непонятное творилось на уборке.
Что-то родное, как гармошка, святое, как Русь, и гениальное, как простота, совершалось на расчистке снега. И уже нельзя было понять, почему Павлушкин вдруг подошёл к Скатову, обнял его и выдал:. Однако мы забыли упомянуть об одном обстоятельстве. С последней пачкой Скатов расстался довольно болезненно, в муках. Но это были по-своему радостные муки; так роженица со стонами отторгает плод, выталкивает его из своего чрева, чтобы он стал Человеком.
Птица растрогался, но о статусе сержанта, однако, не забыл. Он подумал, что разрешение на что-нибудь повредит ему в глазах курсантов, поэтому беспрекословным тоном стал запрещать всё, что можно. Первым долгом Птица запретил всем работать. Потом сержант объявил, что на перекуре, который он объявляет, «Приму» никто курить не будет. Третьим долгом Птица сказал, что четвертует всякого, кто станет дымить сигаретой не из его пачки; на этом пункте сержант даже занервничал:.
Мультик по доброте душевной заметил:.
Артиллеристы присели возле сугроба. В темноте зимнего утра вспыхнули светлячки зажжённых сигарет. Как кончите — дуйте в казарму. Артиллерийское счастье уборщиков территории длилось чуть дольше полёта пушечного снаряда. Как только сержант скрылся за поворотом столовой, так сразу перед курсантами вырос помощник командира батальона по артиллерии, старший лейтенант Коганов.
Солдаты побросали бычки, поднялись, вытянулись. Я всё равно узнаю в батарее. Кстати, со своим сержантом в наряды ходить будешь. Уже вижу, как он тебя благодарит. Бабанов попытался вызвать огонь на себя. Он подошёл к офицеру, нелепо козырнул, словно почесал голову, и почтительно произнёс:. Четыре наряда на пару с партизаном. Только Павлушкин не виноват. Я за старшего. А Павлушкин не виноват.
Я ему запретил говорить. Коганов обратился к Павлушкину:. За круговую поруку обоим ещё по наряду накидываю… Фамилия сержанта?
Леденёву во второй раз за утро стало не по себе. Сегодня Птицу сдадим, завтра его самого заложим. Всё время просит, чтоб Саркисян его до дома проводил. Вечно ему гражданские рыло чистят. Это не всё. Сержант ушёл в соседний батальон, а Вы Это ещё не всё. Птица ушёл проведать своего земляка, а Вы даже хуже, потому что заставляете Павлушкина делать то, что здесь презирают все. Даже такие, как Вы. Но и это ещё не всё. Тронете Павлуху или Боба — стукану комбату.
Да-да, стукану, — что смотрите? Начну закладывать так, что об алкоголе будете только мечтать, тенью Вашей стану. Леденёв отпечатался в сугробе, но подниматься не спешил. Он приложил снег к рассечению, опёрся на локоть и, как ни в чём не бывало, занялся снизу опросом товарищей:. Ты, Бабанов? Я вообще серьёзный. Я вижу. Ты, наверное, подумал, что я — красный [21] , а товарищ старший лейтенант…. И не будет! А синяк — это я в умывальнике поскользнулся.
Потому что скользко. Вечно дневальные воды пональют, и мы падаем Какие будут приказания, товарищ старший лейтенант? Леденёв поднялся рывком и бросил:. Взгляды Коганова и Леденёва пересеклись и за три секунды наговорили друг другу с три короба. Увидев движение Коганова, Леденёв рванул ладонь к шапке с такой скоростью, с какой спринтеры уходят со старта. Рука курсанта взяла под козырёк на долю секунды быстрее руки офицера.
Это была ещё одна маленькая победа, великодушно отданная побеждённому на финише. Спустя две минуты после ухода старшего лейтенанта Коганова, на горизонте появился пехотный прямоугольник, площадь которого сразу стали вычислять артиллеристы. Площадь равна десять ю три».
Гранатомётный взвод на уборку кинули. Если бы нас в поле зрения не было, я бы сказал, что они попросили сержика ноги разогреть, но сам понимаешь. Впереди — «махра», позади — сержики наши. Хошь, не хошь — полезай в герои. Вот тебе ответ. Тут Леденёв подошёл к Павлушкину и Бабанову и сказал:. Целенаправленная беззащитность, сконструированная артиллерией, озадачила старшего сержанта пехоты Толканова.
Как будто не видят, кто идёт, — подумал он и приказал своим: «Чётче шаг, обезьяны! Крошить асфальт, а то пожрёте у меня сегодня! Никакого внимания со стороны артиллерии. Смерть ваша идёт! Получив пощёчину, артиллеристы ватно-вяло сообразили коридор для пехотинцев; мол, не боимся, а с численностью неприятеля только остолопы не считаются. Проход, организованный «фейерверками», получился узким. Каждый инстинктивно хотел быть ближе к товарищу напротив. Мы вам в этом не только не препятствуем, но и помогаем по возможности, хоть нам до вас никакого дела нет.
Двоякое чувство было у Толканова от поведения артиллеристов. Они вроде бы и не проигнорировали его приказ, несмотря на то, что курсантам строго запрещалось подчиняться чужим сержантам, и в то же самое время своими неторопливыми действиями дали ему понять, что он всего-навсего незваный гость, которому с холодной вежливостью угождают хозяева положения.
Он хотел крикнуть «шире коридор! Приказ отдавался артиллеристам, но это поняли только умные пехотинцы, которых в колонне было ровным счётом восемь.
Остальные курсанты «махры» отнесли команду старшего сержанта на свой счёт. Они решили, что Толканов хотел крикнуть «шире шаг! Неточная команда привела к сумятице в колонне пехоты.
Шеренги смешались. Бравый прямоугольник за секунду превратился в жалкий овал, и какая-то овечья отара устремилась в артиллерийский даже не коридор, а прямо неосвещённый тоннель, потому что в глазах курсантов «махры» потемнело от страха перед сержантом и опасной близости «фейерверкеров». Вам команда была, а не им! Шире коридор, обезьяны! Артиллеристы, сочувственно вздохнув, покачали головами в адрес пехотинцев мол, вишь, как у «махры» всегда всё через одно место и сделали три шага назад.
В середине артиллерийского коридора пехотинцы остановились по приказу Толканова. Старший сержант стал мельничной работой рук стирать нелепый овал, который представляла собой колонна. Ластиком он был отменным. Под его ударами «махра» валилась на припорошенный снегом асфальт.
Стерев овал, Толканов одним предложением «становись! Толканов подошёл к Павлушкину. Илье надо было опустить глаза и молчать, но он по деревенской наивности не выдержал и без задней мысли ляпнул:. Однако Толканову показалось, что в словах Павлушкина всё-таки присутствует задняя мысль-издёвка. Я делаю так, как мне надо, — всосал?! И тут случилось страшное. Всё пошло прахом для артиллерии. Пехотинцы по команде бросились направо, в сугроб, и помяли геометрическую фигуру из снега, которую всю уборку лепил Павлушкин с товарищами.
Соотношение сил на территории изменилось в пользу артиллеристов. Пехотинцев было всё так же — тридцать человек плюс сержант, внешне очень похожий на человека.
Если бы не Павлушкин, в которого вселился легион бесов, то и численность артиллеристов осталась бы прежней. Однако вселился, и штат «фейерверкеров» сразу раздулся до бюрократических размеров. К сожалению, автор не знает, сколько солдат насчитывает такое воинское формирование, как бесовский легион.
Чёрт знает «сколько», наверное; у него и надо спрашивать. Вскоре разошедшийся в драке Павлушкин стал напоминать Будду, потому как его руки были всюду и везде. Илья как истинный антифашист карал пехотинцев, не разделяя их по национальному, территориальному и конфессиональному признаку. От его активных действий досталось трём правоверным мусульманам из Татарстана, парочке православных пензяков и язычнику-якуту, свято верившему в то, что, если обтянуть шаманский бубен кожей из артиллеристов и ударить в него сто раз, то на гражданке ему обеспечено расположение добрых духов.
Артиллеристы, в момент превратившись из защитников Родины в нападающих, ринулись в сугроб вслед за Павлушкиным и набросились на лежавших пехотинцев со страстью изголодавшихся любовников. И только не вооружённому ни гаубицей, ни хотя бы штык-ножом глазу гражданского человека могло показаться, что «царице полей» пришёл конец.
Наверняка так бы и случилось, если бы «боги войны» дрались в состоянии аффекта до конца. Однако в середине сражения в головах у артиллеристов возобладал антисуворовский здравый смысл, говоривший, что пехотинцев реально больше. Мультик первым восстановился умом. От пинка одного гранатомётчика он слетел с другого гранатомётчика, но вместо того, чтобы атаковать уже двух врагов, он свернулся на снегу в клубок, прикрыл голову руками и стал ждать расправы. Стимулируемые ударами пехотинцев, артиллеристы один за другим начали следовать благоразумному примеру Мультика, надеясь на то, что их немного побьют и оставят в покое.
Однако на всякий десяток адекватных людей всегда найдётся три психа, которым всё ни по чём. Читателю, быть может, приятно будет узнать, что ненормальными оказались Павлушкин, Леденёв и Скатов. Они разыскали друг друга в свалке, вооружились ремнями и построились в треугольник, который быстро стал Бермудским, потому что все пехотинцы, соприкасавшиеся с ним, теряли от боли ориентиры в пространстве и куда-то пропадали.
Когда очередной курсант царицы полей, - ужаленный ядовито-зелёной бляхой Леденёва, скуля, завертелся волчком, - Толканов не выдержал:. Пехотинцы с недовольством строились в колонну. Артиллеристы, угрюмо посматривая на противников, поднимались с земли. Толканов направился к Павлушкину, Леденёву и Скатову, чтобы лично засвидетельствовать им своё почтение.
Ремни, извивавшиеся в руках троицы опасными кобрами во время драки, с приближением старшего сержанта стали безвредными червями. Павлушкин, Леденёв и Скатов были настоящими мужчинами, которым было хорошо известно, что сержанты как женщины; их нельзя трогать даже пальцем. Гордые и невозмутимые, курсанты в ожидании расплаты играли в цветик-семицветик.
Толканов смело подошёл к Бермудскому треугольнику и тремя хуками справа сделал его безопасным для судоходства. Сила сержантских ударов была довольно слабой, но курсанты вдруг сделались само благоразумие и, как злодеи в индийских фильмах, картинно полетели верх тормашками. Так им!..
Поубивали прямо!.. Знай наших!.. Вы Тайсон, товарищ старший сержант! Ноги у тебя — это да, а руки так — ручонки детские; да и ноги у тебя так себе, кирзачи любым ногам погоду сделают. Лишним не будет!.. Они, сволочи, живучие!.. А то мы сами можем, чтоб Вам руки не марать!
Может, кто-то считает, что я их погладил?! Что я недостаточно приложился?! Может, кто-то думает, что я их пожалел?! Или даже боюсь их?! А вдруг меня бляхой, как вас, - а?! Или напомнить, как три обезьяны вас, как детей, уделали?! Или чё?! Тем временем три артиллериста катались по земле, но не из-за того, что хотели дать Толканову окончательно утвердиться в роли супергероя. Просто они переиграли с показухой и действительно больно шлёпнулись. Леденёв при падении сильно ушиб оба локтя, но грызть их было уже поздно, и он отыгрывался на снеге, хватая его как загнанный волк.
Скатов принимал страдания от копчика; парень непременно схватился бы за мягкое место обеими руками, но боялся насмешек в свой адрес. И смех, и грех, читатель. Только тот, кто ронял мобильный телефон в сортир, сможет понять муки Скатова. Словом, и хочется, и колется.
Павлушкин упал удачно, но почувствовал себя виноватым, когда услышал рядом с собой приглушённые стоны Леденёва:. Странен наш человек донельзя. Может, и поможет когда попавшему в сложную ситуацию, но чаще скажет, что, мол, не расстраивайся, мне сейчас хуже, чем тебе. Павлушкин был нашим человеком через край, поэтому не только сказал, что мне сейчас хуже, чем тебе, но и показал. Собравшись с духом, он незаметно нанёс асфальту удар носом и обратился к Леденёву:.
Минут через пять на территории появился комбат. И почему звезда на твоей шапке не в шары мне светит, а вбок? Чтобы качественно. Павлушкин любил и уважал комбата как родного отца, но всё равно врал ему и не находил в этом ничего зазорного. А как иначе?! Отец ведь всякую сыновнюю пакость близко к сердцу принимает. Скажи, что врёшь, тогда причину спрашивать не стану.
По большой нужде. Живот, сказал, прихватило. Понос, видать. От грибов, видать. Оно всегда так: насобирают в лесах всякой дряни, а потом травятся Сказал, что прямо днище отрывает.
Отрывало бы днище — он бы в родной батальон побежал, дотуда ближе. А он рванул в соседний. Сперва прихватит, а потом вроде ничё, терпеть можно… Он по любой за таблетками в соседний батальон побежал, чтобы повторного приступа не случилось. Птица всегда на упреждение работает.
Сказав это, Павлушкин поглядел в ту сторону, где, по его мнению, находилось родное село. Взгляд его подёрнулся патриотической дымкой. В мыслях он уже командовал гаубицей Д, потому что командир орудия, сержант Кузельцов, был, конечно, убит, а наводчик Герц, который должен был первым замещать командира, неопасно для жизни ранен. Павлушкин и холм в Шушенском выбрал, с которого стрелять по неприятелю было наиболее удобно. А Павлушкин как будто отвечал им со своей стратегической высоты:.
Между тем защищал Павлушкин не родное Шушенское, а Иваново, потому что из-за слабой географической подготовки глядел не туда, куда хотел. Невесты из этого города даже не подозревали, что кто-то мысленно кладёт за них жизнь. А мы, короче, забили [22] на работу. Достало всё. Павлушкин осмотрелся. Его товарищи сидели на земле, обняв колени, опустив головы. Только Леденёв, оставленный за старшего, бестолково суетился с лопатой возле помятого сугроба. Как в располагу придём — огребёмся конкретно, зато будем знать за что!
А сугроб — фиг с ним! Все сегодня будут проходить мимо и базарить: «Смотрите, артиллерия восстала! О, а чё это Павлушкин с Леденёвым тут ошиваются?! На фига сугроб чинят?! Все ж восстали, а они чё?! Наверно, одно место кому-нибудь лижут! Он, урод такой, нам глаз не радует! Он наше эстетическое чувство коробит, как Герц не скажет! Для сержантов делаем?! Для комбата?! Да пошёл он в данном конкретном случае! Для Путина?! Пусть катится вслед за комбатом! А мы тут для себя!
Чтобы, может, один раз за день тут пройти, мельком на сугроб взглянуть и… жрать от такой лепоты, слепленной самолично, перехотеть! А, Леденёв?! Бабанов, завтрак — твой!
Мультик, обед разделишь со Скатовым! Вот офигеет-то! Я от его удивления ещё больше жрать перехочу! Нет, курить перехочу! Всё курево «махре» раздам, чтобы перехотеть спать! Потоки курсантского смеха, выброшенные из лёгких, породили ветер. Солдаты поднялись, разобрали инвентарь, и под звёздным небом закипела такая работа, что через некоторое время Павлушкин даже стал окорачивать товарищей:. Не за тарелкой бигуса сидите!
Снежный параллелограмм поднялся за бордюром дороги быстро. Команду Леденёва «строиться! Павлушкин, Бабанов и Мультик прохаживались вдоль сугроба, подтёсывали шероховатости и совещались. Только носы не из морковки надо. Пацанов нехватка долбит [24] — сожрут. Из сосулек надо. На крыше бани насшибаем. В творческом экстазе мастера хоть и помнили о времени, отведённом им на уборку, но были готовы пожертвовать им ради искусства.
После возвращения в казарму неуставной сугроб грозил артиллеристам неприятными последствиями, но этот факт никого из парней не пугал. Однако пострадать за искусство не так-то легко, потому что этому постоянно мешают птицы низкого полёта.
В темпе! Когда уборщики снимали бушлаты в казарме, к Павлушкину подошёл Герц с вопросом:. Павлуха, из вас кто-то показной инвентарь на уборку захватил. А свободная смена такая грустная, как будто в цинках — родные братья. Пересеклись с ним на улице, сюда должен был дислоцироваться. Пришёл, намахнул стакан и в канцелярии залепился [26].
Интересно всё-таки, какой гад инвентарь показной захватил? Не верю я в это, Герц. Там ищу, не там ищу — через пять минут за всё отвечу собственным рылом. За всех и по полной. Поэтому рою, где хочу и как хочу, моё право. Захочу — вообще инвентарь обвиню. Инвентарь крайний, — понял, нет?! Восемь сержантских рук с закатанными рукавами месили курсантское тесто, которое обещало выйти на славу, потому что в замесе хоть и падало, но поднималось.
Отчасти дело зависело от самой муки, которая местами была высшего сорта. Частично причина крылась в превосходных дрожжах, очень похожих на сержантские сапоги и особенно любивших бродить в тех местах, где опара не могла или не желала идти на подъём. Кровь, однако, рекой не лилась, как любят преувеличить в книгах некоторые баснописцы. Она всего-навсего разбрызгивалась в разные стороны из носов и ртов, как из стрекочущих огородных брызгалок.
После первых же ударов «духи» успокоились и отдались на волю течения, которое рано или поздно должно было вынести их в умывальник. В неразберихе падавших и поднимавшихся тел можно было случайно стать героем. Павлушкин специально не искал подвига.
Подвиг сам нашёл Илью дважды. Кстати, если кто не знал, товарища можно прикрыть не только грудью, как пишут в учебниках по геройству. Спору нет, что носом или, например, ухом друга не спасёшь, потому что эти части тела слишком малы для великого дела. А вот попа Попа — это вариант, потому что у некоторых экземпляров она по ширине не только не уступает груди, но и превосходит оную.
Словом, две головы не слетели с плеч от ударов сапогами только потому, что попа Павлушкина, не уступавшая по размеру крупу взрослого пони, всё время оказывалась в нужном месте, то есть под самым носом у подвергавшихся опасности товарищей.
После того, как сержанты отправили избитых курсантов в умывальник и разошлись, Герц пришёл на поле бойни. Дневальные свободной смены уже были на месте. Они в бешеном ритме елозили по полу на коленях с тряпками в руках и с опаской поглядывали на дверь казармы, в которую в любой момент мог войти какой-нибудь офицер.
Их лица были трусоватыми и злыми. Они чем-то напоминали гиен, которые первыми появляются на поле, усеянном трупами, чтобы поживиться лакомыми кусками и успеть убраться до прихода более сильных хищников.
