Художественные особенности слова о полку игореве, Жанровые особенности, сюжет и композиция "Слова о полку Игореве" | Литература и ветер | Дзен
Авторская тенденция по большей части явна и только в редких случаях скрыта за авторским изложением в некоторых случаях так скрывалась, например в летописи, политическая тенденция. Русская земля радостно встречает князя: «девицы поют на Дунае», «села рады, грады веселы». Приложение 3 5.
Кроме того, Святослав обращается с просьбой о помощи к Ярославу галицкому, умершему 1 октября года. Что касается вопроса о том, когда написана была заключительная часть "Слова", повествующая о бегстве Игоря из плена, то на него можно ответить, определив предварительно время пребывания Игоря в плену.
Основываясь на том, что в "Слове" говорится о соловьях, возвещающих бегущему Игорю рассвет, логически следовало бы заключить отсюда, что дело было весной, т. Значит, Игорь пробыл в плену целый год. Летописные данные не дают нам точных указаний на этот счет, но все же, судя по ним, следует думать, что в плену Игорь оставался значительно менее года. Лаврентьевская летопись, ошибочно приурочивающая поход к г.
В Ипатьевской летописи, правильно определяющей время похода годом, опять-таки под тем же годом, тоже после упоминания о ранении Владимира Глебовича, сказано: "Игорь Святославличь тот год бяшеть в половцех". Но в контексте повести Ипатьевской летописи, как и во многих других древнерусских памятниках, "год" означает "время" ср.
Далее там же сказано, что Игорь, полагая, что он долго задержится в плену, выписал себе попа из Руси "со святою службою". Значит, Игорь в плену пробыл недолго, во всяком случае, много меньше года. Годичный срок был вполне достаточен для того, чтобы традиционно благочестивому русскому князю потребовался поп и его служба. Кроме того, в рассказе Ипатьевской летописи бегство Игоря приурочено к возвращению половцев из-под Переяславля, что было через несколько месяцев после пленения Игоря.
Таким образом Игорь, вернее всего, бежал осенью г. Если же, по "Слову", побег Игоря сопровождался соловьиным пением, то тут мы имеем дело, скорее всего, с поэтической вольностью автора поэмы. Из всего сказанного следует, что окончание "Слова" может быть приурочено ко времени, начиная с осени г. Если согласиться с теми исследователями, которые считают, что включение в число прославляемых князей Владимира Игоревича могло иметь место лишь после того, как он вернулся из плена, а это было осенью г.
Вскоре же после появления в свет первого издания "Слова о полку Игореве" г. Были даже столь крайние отрицатели подлинности "Слова", которые усматривали в нем подделку не то самого Мусина-Пушкина, не то Карамзина. Недоверие к "Слову" как к подлинному памятнику не было поколеблено у некоторых наиболее упорных скептиков и после того, как появилась публикация в г.
К числу этих скептиков принадлежали в первую очередь Каченовский и Сенковский, до середины х годов высказывавшиеся против подлинности "Слова".
Скептическое отношение к знаменитому памятнику было лишь частным проявлением скептического отношения преимущественно в е годы группы историков и критиков к прошлому русской истории, которое представлялось им как эпоха культурно очень бедная, почти варварская. Специально же в отношении "Слова" скептики указывали, с одной стороны, на отсутствие в древней русской литературе произведений, хотя сколько-нибудь по своих художественным качествам приближающихся к нему, с другой - они подчеркивали особенности языка "Слова", якобы не находящие себе параллелей в языке древнейших русских памятников.
Обращалось также внимание на присутствие в "Слове" элементов рыцарского быта, будто бы чуждых древнерусскому укладу жизни.
Очень показательна позиция в отношении "Слова" славянофила Константина Аксакова в его книге "Ломоносов в истории русской литературы и русского языка", вышедшей в г. Не отрицая подлинности "Слова", Аксаков в то же время указывает на искусственность его языка, отсутствие в нем живого движения и внутренней жизни, что сказывается в безучастном, педантически-правильном употреблении автором языков древнерусского и церковнославянского.
Так мог писать, по мнению Аксакова, только иностранец, столкнувшийся с двумя стихиями в тогдашнем нашем литературном языке, хорошо усвоивший обе эти стихии и равномерно их использовавший в своем произведении. Если бы автор был русским человеком, то он, утверждает Аксаков, неизбежно допустил бы ошибки, пытаясь совместить в одном сочинении две языковые стихии, и это свидетельствовало бы о живом, органическом, а не чисто книжном отношении к языку.
А боязливая, холодная правильность как раз характерна для иностранца, ошибкой и обмолвкой боящегося обнаружить свое нерусское происхождение.
С другой стороны Аксаков не находит в "Слове" обычного для древнерусских памятников религиозного элемента. Кроме того, поэтические образы "Слова", по его словам, "так мало имеют народного русского характера, так часто отзываются фразами, почти современными, так кудреваты иногда, что никак нельзя в них признать русской народной поэзии, если и нельзя отказать сочинителю в поэтическом таланте, которому придал он только оттенок руссицизма" с.
Автором "Слова", по догадке Аксакова, был грек, знавший церковнославянский язык еще у себя на родине и на Руси научившийся русскому. Отсутствие у него религиозного элемента, думает Аксаков, не препятствует предположению, что он был грек, потому что, несмотря на то, что христианская вера была заимствована русскими у греков, "религиозность была собственным элементом русской жизни, и грек мог и не иметь ее" с.
Эти неожиданные в устах славянофила рассуждения о драгоценнейшем памятнике древней Руси и сдержанная, а порой и недоброжелательная его оценка поражают своим субъективизмом и полной необоснованностью.
Язык позднейшего списка Аксаков отождествляет с языком оригинала, образное богатство речи считает "кудреватостями" и "хитросплетениями" и склонен видеть в "Слове" отсутствие христианского религиозного элемента. Последнему утверждению легко противопоставить суждение о "Слове" К. Маркса в его письме к Энгельсу: "Вся песнь носит христиански-героический характер, хотя языческие элементы выступают еще весьма заметно" К.
Маркс и Ф. XXII, с. В г. Миллера "Взгляд на "Слово о полку Игореве". Эпиграфом к книге Вс. Миллер взял цитату из "Слова": "Девици поют на Дунаи, вьются голоси чрез море до Киева". Этим эпиграфом Вс. Миллер подчеркивает свое принципиальное воззрение на "Слово" как на памятник несамостоятельный, написанный под воздействием чужеземных литературных образцов.
Он ищет для "Слова" источников, главным образом, в средневековой византийской поэзии, дошедшей до русского автора в болгарской передаче, а также отчасти и в болгарской литературе. Для доказательства связи "Слова" с общим строем византийских поэм Вс. Миллер очень детально сопоставляет его с переведенной у нас в XII в. Автор "Слова", по Вс. Миллеру,- книжник, хорошо начитанный в византийской и болгарской литературах, далекий от той наивной непосредственности, которую видел в нем, например, Буслаев.
Упоминая языческие божества, он делает это якобы единственно для украшения речи, пересаживая на русскую почву то, что он нашел в греческой и болгарской мифологии.
Так, например, по мнению Вс. Миллера, "внук Даждь-божь" могло б! Даждь-бог был поставлен на место Гелиоса или Феба. Обращая внимание на то, что среди упоминаемых в "Слове" богов нет самого главного русского бога - Перуна, Вс.
Миллер объясняет этот пропуск тем, что автор "Слова" не нашел Перуна в своем болгарском источнике, хотя эту мысль нетрудно оспорить тем простым соображением, что автору "Слова" вовсе не обязательно было упоминать всех русских языческих богов и что ему пригодились лишь те из них, которые естественно согласовались с самим контекстом повествования.
Позже, по крайней мере па последнем этапе своей научной деятельности, Вс. Миллер, очевидно, отказался от своего первоначального взгляда на "Слово" как на памятник подражательный. Во всяком случае, в статье "Очерк истории русского былевого эпоса", написанной в х годах и впервые напечатанной в г. Через год после выхода в свет книги Вс. Миллера, в г. Текст и примечания" переиздана в г. Потебня считает "Слово" произведением личным и письменным; он усматривает в нем наличие книжных элементов, не возражает против того, что оно "сочинено по готовому византийскому шаблону" явный намек на точку зрения Вс.
Миллера , а, напротив, утверждает, что "мы не знаем другого древнерусского произведения, до такой степени проникнутого народно-поэтическими элементами", как "Слово". Потебня приводит большое количество параллелей из славянской народной поэзии, особенно украинской и великорусской, подтверждающих его точку зрения. Наряду с этим он пытается вскрыть мифологические элементы памятника. Сопоставления эти по необходимости делались с текстами позднейших записей, преимущественно XIX в.
В результате мы с уверенностью можем утверждать непосредственную и органическую связь поэтики "Слова" с поэтикой былин, устных лирических песен, причитаний. Отсюда идет изумительно разнообразная и красочная символика "Слова", богатство его эпитетов и метафор, отсюда - и органическое созвучие мира человека и мира природы, на каждом шагу наблюдаемое в "Слове". Автор поэмы об Игоревом походе представляется нам одиноким певцом значительных и памятных страниц русской старины.
Кажется, будто у него не было предшественников и сверстников в его поэтическом деле. А между тем сам он с уважением и восторгом говорит о "соловье старого времени" Бояне, песенный дар которого ценит так высоко, что не решается идти по его стопам, чувствуя себя бессильным сравняться с ним в искусстве поэзии. Боян пел во славу "старого" Ярослава, его брата - "храброго" Мстислава, внука - "красного" Романа Святославича; он поведал и о подвигах беспокойного князя, воина-авантюриста Всеслава полоцкого, о судьбе которого к тому же сложил назидательную припевку.
Наш автор не прочь был бы уступить свое место Бояну, чтобы он своим соловьиным щекотом воспел Игоревы полки, но, сам принимаясь за свою песнь, автор "Слова" то и дело говорит не "по былинам сего времени", как он обещал это делать, а "по замышлению Бояню".
Красочность и гиперболичность образов "Слова", стремительность и напряженность повествования, взволнованность речи - все это, нужно думать, подсказано было ему песенным стилем Бояна. Он идет по следам Бояна и тогда, когда с явным преувеличением изображает богатство добычи Игоря при его победе над половцами, предшествовавшей его поражению, и тогда, когда рисует картину второй битвы русских с половцами, и тогда, когда живописует победоносное вторжение Святослава в Половецкую землю и пленение им хана Кобяка.
В манере Бояна, нужно думать, изображается и могущество и воинские удачи князей Всеволода Большое гнездо, Ярослава Осмомысла и, быть может, эпизод бегства Игоря из плена. Таким образом своим поэтическим искусством наш автор был обязан не только безличной народной поэзии, но и творчеству личного певца, в свою очередь воспитавшего свой дар на лучших образцах народно-песенного творчества.
К сожалению, мы очень мало знаем о таких личных певцах старой Руси, но кое-какие сведения о них дает древняя летопись. Так, в Галицко-Волынской летописи под г. В той же летописи под г. Такую же песнь пели и в честь Александра Невского, судя по житию его, когда он вернулся с победы на Чудском озере над немецкими рыцарями. В обоих последних случаях, при отсутствии указаний на конкретных певцов, певших во славу князей-победителей, существование их все же необходимо предполагать, так как трудно допустить, чтобы песни, сложенные по поводу определенных событий, возникли без непосредственного участия индивидуальных певцов.
Рядом с песнями о подвигах князей в древнейшую пору существовали и песни, рассказывавшие о подвигах "храб-ров", защищавших Русскую землю от нападений степных врагов. Эти песни, группировавшиеся вокруг личности Владимира киевского, были предками наших былин и, как справедливо указывает Вс.
Миллер "Очерки русской народной словесности". III, с. Итак, у певца Игорева похода и позади его и в ближайшее к нему время была определенная песенная традиция. Не исключена возможность и того, что частично она была закреплена на письме, но в письменном виде до нас не дошла, как не дошло, можно сказать с уверенностью, очень многое из того, чем богата была древнерусская письменная традиция.
Весьма возможно, что и песни вещего Бояна существовали не только в устном обиходе, но и были записаны, как было записано автором в период своего создания и "Слово о полку Игореве". Древняя русская летопись сохранила следы влияния на нее устного предания и устной народной песни.
Рассказы "Повести временных лет" о походах Олега на Царьград, о его смерти от своего коня, о смерти Игоря, о походах Святослава, о пирах Владимира и другие в значительной мере являются отражением эпических сказаний, создававшихся вокруг наиболее популярных старых русских князей.
Рука монаха-редактора летописных сводов, вобравших в себя весь этот народно-поэтический материал, в очень большой степени стерла и обесцветила его, но в пору, когда жил и писал автор "Слова", устная эпическая традиция, растворенная в летописном повествовании, очень вероятно, бытовала и вне связи с летописной компиляцией и хранила еще свою свежесть и полноту поэтического выражения. Об этом можно догадываться хотя бы по той похвале князьям Роману и Владимиру Мономаху, которой открывается Галицко-Волын-ская летопись и которая помещена под г.
О Романе сказано, что он "ума мудростью" ходил по заповедям божиим, устремлялся на поганых, словно лев, сердит был, словно рысь, губил [ врагов ], словно крокодил.
Как орел, проходил он через вражескую землю, был храбр, как тур. Он соревновал деду своему Мономаху, победившему половцев, загнавщему хана половецкого Отрока в Абхазию и заставившему другого хана - Сырчана - скрываться на Дону. Тогда,- говорится далее,- Владимир Мономах пил золотым шлемом из Дона, завладев всей землей Половецкой и прогнав поганых агарян. В эту похвалу вплетается поэтический рассказ на тему о любви к родине. Память о ней пробуждается у половецкого хана запахом травы с родных степей.
После смерти Мономаха Сырчан посылает своего певца Оря к Отроку с предложением вернуться в родную землю. Но ни слова Оря, ни половецкие песни, которые он поет перед Отроком, не склоняют его к возвращению; когда же он понюхал полынь с половецких степей емшан , то, расплакавшись, сказал: "лучше в своей земле костьми лечь, нежели в чужой прославиться", и вернулся в свою землю.
От него - добавляется в рассказе - родился Кончак, который, ходя пешком, нося на плечах котел, вычерпал Сулу. В свое время Вс. Миллер в упомянутой выше книге "Взгляд на "Слово о полку Игореве" утверждал, что весь приведенный рассказ не имеет ничего общего с летописью и попал в нее из какой-либо героической повести вроде "Слова о полку Игореве", быть может, даже из недошедшей до нас начальной части "Слова", и это, по мнению Вс. Миллера, тем более вероятно, что в самом начале "Слова" автор обещает начать повествование от "старого Владимира" т.
В самом деле, рассказ Галицко-Волынской летописи роднит со "Словом" и сравнение Романа с туром, и выражение "пил золотым шеломом Дон", и упоминание о половецком певце и половецких песнях, и, наконец, гиперболическое изображение Кончака, вычерпывающего котлом Сулу, близкое к изображению могущества Всеволода Большое гнездо, способного расплескать веслами Волгу и вычерпать шлемом Дон, а также могущества Ярослава Осмомысла и Святослава киевского.
Если догадка Вс. Миллера о том, что приведенный рассказ Галицко-Волынской летописи - фрагмент не дошедшей до нас части "Слова о полку Игореве", представляется лишь остроумной гипотезой, то вполне приемлема его мысль о том, что этот рассказ привнесен в летопись из круга произведений, по своему поэтическому стилю очень близких к "Слову".
В упомянутом выше рассказе Галицко-Волынской летописи под г. Как видим, тут применяется знакомое нам уже сравнение Романа со львом, "изострился на поганыя" близко к "поостри сердца своего мужеством" "Слова о полку Игореве", а упоминание о том, что именем Романа половцы устрашали своих детей - отзвук эпической формулы, нашедшей себе применение в одновременно почти написанном "Слове о погибели Русской земли" по отношению к Владимиру Мономаху.
Если мы теперь обратимся к русской книжной литературе, предшествовавшей по времени появления "Слову о полку Игореве", а также к литературе, современной ему и возникшей в ближайшее после него время, мы убедимся в том, что оно, не имея равных себе по своим художественным достоинствам, все же имеет достойных соседей.
Мы не должны забывать того, что наши знания о древнейшем периоде русской литературы далеко не полны, что мы обладаем лишь тем материалом, который случайно дошел до нас, преодолев ряд весьма неблагоприятных условий своего хранения и распространения.
Нужно принять в расчет гибель, в результате всяких стихийных бедствий пожары, разграбления книгохранилищ во время войн и т. Само открытие в одном из провинциальных монастырей "Слова о полку Игореве", дошедшего до нас в единственном списке, в значительной мере является, как сказано выше, случайной, счастливой находкой. Если бы этой находки не было, наше представление о характере и ценности древней русской литературы было бы значительно беднее, чем оно составилось в результате открытия "Слова".
Но у нас нет уверенности в том, что рядом со "Словом" не существовали и другие памятники, в какой-то степени однородные с ним по своему художественному качеству. В свое время акад. Никольский в брошюре "Ближайшие задачи изучения древнерусской книжности" указывал на то, что мы не знаем древнерусской литературы во всем ее объеме, потому что письменность, особенно за время до XV в. Если бы "Слово о полку Игореве" было одиночным для своей эпохи, то оно было бы, конечно, исторической несообразностью".
Решение Игоря пойти на половцев без поддержки других князей, чтобы снискать славу самому, обусловлено не его личными качествами, которые автор превозносит, а предрассудками феодального общества, которые сказитель порицает. Так, усобицы междоусобная борьба, вражда упоминаемого в «Слове» князя Олега Святославича, навлекшего на Русь своих союзников половцев и красноречиво прозванного Гориславичем от слова "горе" , приводят к разорению земель, гибели людей, настоящей народной беде.
Нравственный урок содержит и вставной эпизод, рассказывающий о судьбе князя Всеслава Полоцкого. Всеслав поддерживал княжескую рознь и так увлекся призрачной борьбой за власть, что вынужден был, лишившись покоя, «волком рыскать» по Русской земле. Между тем автор приводит слова древнего Бояна о том, что «ни хитрому, ни умелому, ни птице умелой суда божьего не миновать»: любой поступок человека отразится на его же жизни, мы сами становимся жертвами своих же ложных исканий, если не живем по совести.
Значение женских образов.
Женские образы в «Слове» — образы русских жен, жены Игоря Ярославны, плачущих по мужьям и русским воинам, образ жены «буй тура» Всеволода Глебовны — связаны с мыслью о мире, семье, доме, проникнуты нежностью и лаской, воплощают печаль и заботу родины о своих сыновьях, в женских образах ярко выражено народное начало.
Замечательные особенности написанного более восьми веков назад "Слова" - это как внимание автора к частной жизни героев, их чувствам, личным ценностям, так и народность произведения. То же равновесие, сочетание интереса и к частной, и к общественной жизни мы видим, например, в творчестве Пушкина, Толстого, Шолохова.
Значение образа Русской земли, изображение русской природы. Время и пространство хронотоп. Призыв к единению русских князей воплощен в живом, одухотворенном образе Русской земли в «Слове» используется написание с заглавной буквы. Тема Русской земли центральная в «Слове». Родина в произведении предстает перед нами как единое целое, автором изображены ее обширные пространства: события происходят одновременно в различных частях Руси, герои с удивительной быстротой перемешаются из одного места в другое.
Большую роль в «Слове» играет пейзаж. Во-первых, природа с ее разнообразием представляет собой необычайно широкий фон, на котором происходят события: упоминаются ветер, солнце, солнечное затмение, гроза, тучи, в которых трепещут синие молнии, утренний туман, соловьиный щебет, крик галок, вечерние и утренние зори, море, реки. Важно отметить, что именно в этом эпизоде отчетливо заметна связь произведения с устно-поэтическими традициями Руси. Свойственные народной поэзии плачи проходят через всю поэму.
Работа над языковым анализом отрывков из произведения. Задание классу:. Так же, как плачи, характерны для русского фольклора и прославления: ведь в сказках, как знаем мы с детства, добро всегда побеждает зло.
Игорь Святославич врага не победил, но родная земля ждала его и радовалась возвращению из плена.
И, отдавая дань глубокого уважения отваге и смелости русских князей и дружины, Автор завершает поэму прославлением. Здравы будьте, князья и дружины, борясь за христиан против нашествий поганых! Князьям слава и дружине! Глубокое идейное содержание "Слова о полку Игореве" гармонически воплотилось в изумительной поэтической форме, какой мы не встретим ни в одном памятнике старинного славянского эпоса.
Богатство образно-символических элементов - отличительная черта "Слова". Поэтическое олицетворение, сравнение, параллелизмы - все это в изобилии находим мы в нем. Художественные средства поэтической речи автор "Слова" использовал так, что придал своему произведению глубокую лирическую взволнованность и большое эмоциональное напряжение, то и дело высказывая свое субъективное отношение к событиям и лицам, принимавшим в событиях участие.
Это делает "Слово" памятником насквозь публицистическим, агитационным, призывающим к действию, к борьбе за сплочение всех русских сил против кочевников-разорителей Русской земли. Призыв постоять "за землю Русскую", забыв личные счеты и личные временные эгоистические выгоды, звучит у нашего автора значительно энергичнее и убедительнее, чем он звучит даже у древнего летописца, также стоящего на страже интересов Русской земли в ее целом.
Велика и познавательная ценность "Слова". Оно дает живую и правдивую картину феодальной обстановки старой Руси. Но не нужно забывать, что такое произведение не могло возникнуть на почве, не подготовленной всем предшествующим литературным развитием. Приложение 5. Рассказ заранее подготовленного ученика об опере А. Приложение 6. Умирая, человек продолжает жить, - он живёт в своих делах. И важно отметить, что в человеке жило, живёт и будет жить только лучшее.
Лучшее в человеке бессмертно. Ещё более это относится к памятникам искусства. Великие произведения искусства продолжают участвовать в жизни народа. Оно живо и действенно, заражает поэтической энергией, учит литературному мастерству и любви к родине. Приложение 1. Не пора ль нам, братия, начать О походе Игоревом слово, Чтоб старинной речью рассказать Про деянья князя удалого? А воспеть нам, братия, его - В похвалу трудам его и ранам - По былинам времени сего, Не гоняясь в песне за Бояном.
Тот Боян, исполнен дивных сил, Приступая к вещему напеву, Серым волком по полю кружил, Как орел, под облаком парил, Растекался мыслию по древу. Жил он в громе дедовских побед, Знал немало подвигов и схваток, И на стадо лебедей чуть свет Выпускал он соколов десяток. Пела древний киевский престол, Поединок славила старинный, Где Мстислав Редедю заколол Перед всей касожскою дружиной, И Роману Красному хвалу Пела лебедь, падая во мглу.
Но не десять соколов пускал Наш Боян, но, вспомнив дни былые, Вещие персты он подымал И на струны возлагал живые. Мы же по иному замышленью Эту повесть о године бед Со времен Владимира княженья Доведем до Игоревых лет И прославим Игоря, который, Напрягая разум, полный сил. Мужество избрал себе опорой. Ратным духом сердце поострил И повел полки родного края. Половецким землям угрожая. О Боян, старинный соловей! Приступая к вещему напеву, Если б ты о битвах наших дней Пел, скача по мысленному древу; Если б ты, взлетев под облака, Нашу славу с дедовскою славой Сочетал на долгие века, Чтоб прославить сына Святослава; Если б ты Трояновой тропой Средь полей помчался и курганов, - Так бы ныне был воспет тобой Игорь-князь, могучий внук Троянов: "То не буря соколов несет За поля широкие и долы, То не стаи галочьи летят К Дону на великие просторы!
Приоткроет очи Игорь-князь, И утру кровавые я раны, Над могучим телом наклонясь". Далеко в Путивле, на забрале, Лишь заря займется поутру, Ярославна, полная печали, Как кукушка, кличет на юру: "Что ты, Ветер, злобно повеваешь, Что клубишь туманы у реки, Стрелы половецкие вздымаешь, Мечешь их на русские полки?
Чем тебе не любо на просторе Высоко под облаком летать, Корабли лелеять в синем море, За кормою волны колыхать? Ты же, стрелы вражеские сея, Только смертью веешь с высоты. Ах, зачем, зачем мое веселье В ковылях навек развеял ты? На стене рыдая городской: "Днепр мой славный! Каменные горы В землях половецких ты пробил, Святослава в дальние просторы До полков Кобяковых носил. Возлелей же князя, господине, Сохрани на дальней стороне, Чтоб забыла слезы я отныне, Чтобы жив вернулся он ко мне!
С тобою Каждому приветно и тепло. Что ж ты войско князя удалое Жаркими лучами обожгло? И зачем в пустыне ты безводной Под ударом грозных половчан Жаждою стянуло лук походный, Горем переполнило колчан?
Приложение 3. Прочитав отрывки из поэмы, определите средство выразительности речи:. Поэты не только переводили, но и использовали его образы в своих произведениях. Блока и в произведениях И.
