Один день работы петра на верфи в голландии

Путилов - Духовный регламент года предписывал монастырям построить лазареты и собрать в них старых и больных людей. Однако посольство решало не только дипломатические задачи: Петр составил для него собственноручную инструкцию, в которой говорилось о «приискании» за границей для русской службы искусных морских офицеров, боцманов, штурманов и матросов, о найме корабельных мастеров, о покупке оружия для русской армии и различных материалов и инструментов для флота. Готовясь к нему, Петр [ после поражения под Нарвой распорядился отлить новые пушки из колоколов, снятых в церквах, и спешно обучил военным приемам новые полки, что обеспечило абсолютный успех русской армии.

Он был рачительный такой хозяин у нас, царь, он старался экономить. Резцы вот вы видите — у нас их хранится в Эрмитаже, здесь их , это личные инструменты царя. Столовая Петра I. Продолжая тему царских трапез, можно вполне уверенно сказать, что Пётр отличался отменным аппетитом: за один присест он мог съесть 3 килограмма вишни и 2 килограмма инжира. Обычно на обед царю ставили борщ, телятину, жаркое из цыплят и дичи, заливное, стерлядь, спаржу, пироги, гурьевскую кашу и на десерт — мороженое.

Особенно царь любил астраханские арбузы, их к ним в детстве приучил отец — царь лексей Михайлович. Из зарубежных деликатесов Пётр больше всего любил сыр с душком. Многие знали: хочешь добиться царского расположения — привези ему из Голландии лимбургский сыр.

Почти ровесник Санкт-Петербурга — Адмиралтейство — больше трех веков горделиво устремляет ввысь свой шпиль. Место для него Петр выбрал сам, и сам подготовил чертежи.

Гигантское П-образное сооружение со всех сторон окружала вода: Нева и искусственные каналы, а с городом соединяли верфи подъемные мосты.

Что, если вы стали Петром Первым на один день?

Только в XIX веке рвы закопали, один из них стал Конногвардейский бульваром. Как и большинство зданий в Петербурге, Адмиралтейство неоднократно перестраивалось. Сначала деревянное, затем каменное, оно нарастало этажами и искусными украшениями, постепенно обретая свой торжественный облик. Но, основа, задуманная Петром, осталась неизменной. На верфях государь был главным мастером, он не только контролировал все работы, но и сам нередко брался за топор. Первый Петербургский корабль — прам «Аркан» — спустили на воду всего лишь через полтора года после основания Адмиралтейства.

А через 10 лет Пётр и его юный Балтийский флот начинают одерживать одну за другой победы в морских сражениях над самым опасным противником того времени — Швецией. Именно корабли, сошедшие со стапелей Адмиралтейства, определили исход Северной войны. В ежегодном фестивале в Петрозаводске участвовали ледовые скульпторы из Москвы, Московской области, Петербурга, Вологодской, Рязанской, Кировской, Мурманской, Свердловской областей, а также Ставропольского и Красноярского края.

Победителями стали: в номинации «Малый куб» снежная скульптура «Новый год» — совместная работа петербургского и петрозаводского авторов Петра Белого и Вячеслава Щербина. В номинации «Большой куб» первое место получил «Первый император» скульпторов из Московской области, ну а лучшую «Ледяную скульптуру» создали художники из Карелии — победил проект «Навстречу ветру». Кстати, в Карелии к фестивалю «Гиперборея» изготовили особые монеты с изображениями Петра и Борея, олицетворения северного бурного ветра в древнегреческой мифологии.

Завершился й Фестиваль ледовых и снежных скульптур народными гуляньями во главе с самим Петром Первым. Можно только гадать, каким был бы сегодня российский флот, если бы однажды летом года в амбаре подмосковного села Измайлово юный Пётр I не обнаружил 6-метровый английский бот, принадлежавший его двоюродному деду.

И в этот момент рядом с Петром не оказался его учитель математики, корабельный мастер Франц Тиммерман, который и передал свою любовь к морю царственному ученику. Первую викторию России в борьбе за выход в Балтику принесли вовсе не фрегаты, а маленькие юркие галеры. Пётр I тогда словно вошел во вкус лихого абордажного боя и 27 июля года у мыса Гангут л ё гкие галеры русских вновь взяли верх над шведами.

С Гангутского триумфа началась традиция морских парадов в Петербурге — тогда в сентябре года жители новой столицы с восторгом встречали эскадру победителей. А спустя шесть лет, 27 июля года, победа русского флота в бою у острова Гренгам привела к окончанию Северной войны. На торжественном молебне в честь виктории у Гренгама Феофан Прокопович вспомнил об историческом ботике, сравнив его с тем библейским горчичным зернышке, из которого выросло мощное дерево….

Тишину ясного дня разорвал гром пушек — более полутора тысяч орудий боевых кораблей, выстроившихся в линию, приветствовало ботик Петра I, «дедушку русского флота». А спустя почти три века традиция чествовать морской флот, заложенная Петром Великим, стала ежегодной.

Программа передач Программы Настройка канала Контакты Информация для пользователей сайта Политика конфиденциальности Политика использования файлов cookie. Спасатели разобрали кубометров конструкций в «Крокус Сити Холле» Лидер рок-группы «Пикник» выразил соболезнования в связи с терактом Минздрав Подмосковья: при теракте в «Крокус Сити Холла» пострадали человека МЧС: завал после пожара в «Крокус Сити Холле» очень сложный и состоит из хаотично разбросанного металла Количество пострадавших при теракте в «Крокус Сити Холле» увеличилось до Смотреть эфир 25 марта Программы Пётр Первый: История.

Миф Пётр Первый: История. Известный исторический факт: Пётр Первый был большим поклонником всего европейского и активно внедрял западный образ жизни в патриархальные русские реалии. Но, справедливости ради, стоит заметить, что учиться у Запада в Русском царстве стали ещё в 17 веке при первых Романовых — Михаиле Федоровиче, Алексее Михайловиче и Фёдоре Алексеевиче.

Но — недостаточно быстро. Предпочитая гуманитарные, а не точные науки. Бытовые диковинки, а не технологии. Надо было модернизировать страну энергичнее, решительнее!

Вот этим и занялся четвёртый Романов на русском престоле — Пётр I Алексеевич. А вещи, которые на столе представлены, конечно уникальные.

Вот, например, эту бутылку с красным вином нашли во время раскопок в царском дворце, год как мы считаем. А вот этот вот кубок с кровлей или крышкой сделан был в Германии, гравирован в Голландии. И если присмотреться, на этом кубке можно увидеть корабль выгравированный и по верху написано «Виват, Ост-Индская компания!

Ну а пивная кружка говорит о том, что Пётр в армии ввёл в рацион пиво, считалось, что пиво от цинги спасает — отсылки такие к петровским реформам, петровским новшествам. Итак, первый российский император был невероятно энергичен и любопытен, с интересом осваивал прикладные науки и умения.

К 25 годам владел как минимум 14 ремёслами. Мог зарабатывать на жизнь кузнецом, столяром, токарем по дереву, плотником, матросом, штурманом, солдатом, артиллеристом. Но главной его мечтой стал флот! Для флота нужны были профессиональные кадры — судостроители и моряки. И их начинают готовить, а не только нанимать на Западе.

С ноября года молодых дворян командируют в Европу учиться математике, навигации, судостроению. Юрнал заграничного путешествия изо дня в день отмечает занятия, наблюдения и посещения Петра с товарищами.

Бывали в театре, заходили в «костелы», однажды принимали английских епископов, которые посидели с полчаса и уехали, призывали к себе женщину-великана, четырех аршин ростом, и под ее горизонтально вытянутую руку Петр прошел, не нагибаясь, ездили на обсерваторию, обедали у разных лиц и приезжали домой «веселы», не раз бывали в Тауэре, привлекавшем своим монетным двором и политической тюрьмой, «где английских честных людей сажают за караул», и раз заглянули в парламент.

Сохранилось особое сказание об этом «скрытном» посещении, очевидно Верхней палаты, где Петр видел короля на троне и всех вельмож королевства на скамьях. Выслушав прения с помощью переводчика, Петр сказал своим русским спутникам: «Весело слушать, когда подданные открыто говорят своему государю правду; вот чему надо учиться у англичан». Изредка Юрнал отмечает: «Были дома и веселились довольно», т. Есть документ, освещающий это домашнее времяпровождение. В Дептфорде Петру со свитой отвели помещение в частном доме близ верфи, оборудовав его по приказу короля, как подобало для такого высокого гостя.

ПЕТР ТОЛСТОЙ - ШОКОВОЕ ИНТЕРВЬЮ ФРАНЦУЗАМ - ПЛЕВАТЬ НА МАКРОНА - ОТПРАВКА НАЗЕМНЫХ ВОЙСК НА УКРАИНУ

Когда после трехмесячного жительства царь и его свита уехали, домовладелец подал, куда следовало, счет повреждений, произведенных уехавшими гостями. Ужас охватывает, когда читаешь эту опись, едва ли преувеличенную. Полы и стены были заплеваны, запачканы следами веселья, мебель поломана, занавески оборваны, картины на стенах прорваны, так как служили мишенью для стрельбы, газоны в саду так затоптаны, словно там маршировал целый полк в железных сапогах.

Всех повреждений было насчитано на фунтов стерлингов, до 5 тысяч рублей на наши деньги по тогдашнему отношению московского рубля к фунту стерлингов. Видно, что, пустившись на Запад за его наукой, московские ученики не подумали, как держаться в тамошней обстановке.

Зорко следя там за мастерствами, они не считали нужным всмотреться в тамошние нравы и порядки, не заметили, что у себя в Немецкой слободе они знались с отбросами того мира, с которым теперь встретились лицом к лицу в Амстердаме и Лондоне, и, вторгнувшись в непривычное им порядочное общество, всюду оставляли здесь следы своих москворецких обычаев, заставлявшие мыслящих людей недоумевать, неужели это властные просветители своей страны.

Такое именно впечатление вынес из беседы с Петром английский епископ Вернет. Петр одинаково поразил его своими способностями и недостатками, даже пороками, особенно грубостью, и ученый английский иерарх не совсем набожно отказывается понять неисповедимые пути Провидения, вручившего такому необузданному человеку безграничную власть над столь значительною частью света.

Можно представить себе, с каким запасом впечатлений, собранных за 15 месяцев заграничного пребывания, возвращался Петр домой. Попав в Западную Европу, он поспешил прежде всего забежать в мастерскую ее культуры и не хотел, по-видимому, идти никуда больше, по крайней мере оставался рассеянным, безучастным зрителем, когда ему показывали другие стороны европейской жизни. Возвращаясь в Россию, Петр должен был представлять себе Европу в виде шумной и дымной мастерской с машинами, кораблями, верфями, фабриками, заводами.

Тотчас по приезде в Москву он принялся за жесткий розыск нового стрелецкого мятежа, на много дней погрузился в раздражающие занятия со своими старыми недругами, вновь поднятыми мятежной сестрой. Это воскресило в нем детские впечатления г. Ненавистный образ сестры с ее родственниками и друзьями, Милославскими и Шакловитыми, опять восстал в его нервном воображении со всеми ужасами, каких он привык ожидать с этой стороны.

Недаром Петр был совершенно вне себя во время этого розыска и в пыточном застенке, как тогда рассказывали, не утерпев, сам рубил головы стрельцам. А затем Петр почти без передышки должен был приняться за другое, еще более тяжелое дело: через два года по возвращении из-за границы началась Северная война. Торопливая и подвижная, лихорадочная деятельность, сама собой начавшаяся в ранней молодости, теперь продолжалась по необходимости и не прерывалась почти до конца жизни, до летнего возраста.

Северная война с ее тревогами, с поражениями в первое время и с победами потом, окончательно определила образ жизни Петра и сообщила направление, установила темп его преобразовательной деятельности. Он должен был жить изо дня в день, поспевать за быстро несшимися мимо него событиями, спешить навстречу возникавшим ежедневно новым государственным нуждам и опасностям, не имея досуга перевести дух, одуматься, сообразить наперед план действий.

И в Северной войне Петр выбрал себе роль, соответствовавшую привычным занятиям и вкусам, усвоенным с детства, впечатлениям и познаниям, вынесенным из-за границы.

Это не была роль ни государя-правителя, ни боевого генерала-главнокомандующего. Петр не сидел во дворце подобно прежним царям, рассылая всюду указы, направляя деятельность подчиненных; но он редко становился и во главе своих полков, чтобы водить их в огонь, подобно своему противнику Карлу XII.

Впрочем, Полтава и Гангут навсегда останутся в военной истории России светлыми памятниками личного участия Петра в боевых делах на суше и на море.

Предоставляя действовать во фронте своим генералам и адмиралам, Петр взял на себя менее видную техническую часть войны: он оставался обычно позади своей армии, устроял ее тыл, набирал рекрутов, составлял планы военных движений, строил корабли и военные заводы; заготовлял амуницию, провиант и боевые снаряды, все запасал, всех ободрял, понукал, бранился, дрался, вешал, скакал из одного конца государства в другой, был чем-то вроде генерал-фельдцейхмейстера, генерал-провиантмейстера и корабельного обер-мастера.

Такая безустанная деятельность, продолжавшаяся почти три десятка лет, сформировала и укрепила понятия, чувства, вкусы и привычки Петра. Петр отлился односторонне, но рельефно, вышел тяжелым и вместе вечно подвижным, холодным, но ежеминутно готовым к шумным взрывам — точь-в-точь как чугунная пушка его петрозаводской отливки.

Петр Великий по своему духовному складу был один из тех простых людей, на которых достаточно взглянуть, чтобы понять их. Петр был великан, без малого трех аршин ростом, целой головой выше любой толпы, среди которой ему приходилось когда-либо стоять. Христосуясь на Пасху, он постоянно должен был нагибаться до боли в спине. От природы он был силач; постоянное обращение с топором и молотком еще более развило его мускульную силу и сноровку. Он мог не только свернуть в трубку серебряную тарелку, но и перерезать ножом кусок сукна на лету.

В свое время я уже говорил о династической хилости мужского потомства патриарха Филарета. Первая жена царя Алексея не осилила этого недостатка фамилии. Зато Наталья Кирилловна оказала ему энергичный отпор. Петр уродился в мать и особенно походил на одного из ее братьев, Федора. У Нарышкиных живость нервов и бойкость мысли были фамильными чертами. Впоследствии из среды их вышел ряд остряков, а один успешно играл роль шута-забавника в салоне Екатерины II.

Одиннадцатилетний Петр был живым красивым мальчиком, как описывает его иноземный посол, представлявшийся в г. Между тем как царь Иван в мономаховой шапке, нахлобученной на самые глаза, опущенные вниз и ни на кого не смотревшие, сидел мертвенной статуей на своем серебряном кресле под образами, рядом с ним на таком же кресле в другой мономаховой шапке, сооруженной по случаю двоецария, Петр смотрел на всех живо и самоуверенно, и ему не сиделось на месте.

Великое посольство Петра I в Голландии. Великое посольство в Англии. Великое посольство в Вене

Впоследствии это впечатление портилось следами сильного нервного расстройства, причиной которого был либо детский испуг во время кровавых кремлевских сцен г. Очень рано, уже на двадцатом году, у него стала трястись голова и на красивом круглом лице в минуты раздумья или внутреннего волнения появлялись безобразившие его судороги. Все это вместе с родинкой на правой щеке и привычкой на ходу широко размахивать руками делало его фигуру всюду заметной.

Непривычка следить за собой и сдерживать себя сообщала его большим блуждающим глазам резкое, иногда даже дикое выражение, вызывавшее невольную дрожь в слабонервном человеке. Чаще всего встречаются два портрета Петра. Один написан в г. Здесь Петр с длинными вьющимися волосами весело смотрит своими большими круглыми глазами.

Пётр Первый: История. Традиции. Миф / 19 февраля

Несмотря на некоторую слащавость кисти, художнику, кажется, удалось поймать неуловимую веселую, даже почти насмешливую мину лица, напоминающую сохранившийся портрет бабушки Стрешневой. Другой портрет написан голландцем Карлом Моором в г. Парижские наблюдатели в том году изображают Петра повелителем, хорошо разучившим свою повелительную роль, с тем же проницательным, иногда диким взглядом, и вместе политиком, умевшим приятно обойтись при встрече с нужным человеком.

Петр тогда уже настолько сознавал свое значение, что пренебрегал приличиями: при выходе из парижской квартиры спокойно садился в чужую карету, чувствовал себя хозяином всюду, на Сене, как на Неве.

Не таков он у К. Усы, точно наклеенные, здесь заметнее, чем у Кнеллера. В складе губ и особенно в выражении глаз, как будто болезненном, почти грустном, чуется усталость: думаешь, вот-вот человек попросит позволения отдохнуть немного.

Собственное величие придавило его; нет и следа ни юношеской самоуверенности, ни зрелого довольства своим делом.

При этом надобно вспомнить, что этот портрет изображает Петра, приехавшего из Парижа в Голландию, в Спа, лечиться от болезни, спустя 8 лет его похоронившей. Петр был гостем у себя дома. Он вырос и возмужал на дороге и на работе под открытым небом. Лет под 50, удосужившись оглянуться на свою прошлую жизнь, он увидел бы, что он вечно куда-нибудь едет. В продолжение своего царствования он исколесил широкую Русь из конца в конец, от Архангельска и Невы до Прута, Азова, Астрахани и Дербента.

Многолетнее безустанное движение развило в нем подвижность, потребность в постоянной перемене мест, в быстрой смене впечатлений. Торопливость стала его привычкой.

Он вечно и во всем спешил. Его обычная походка, особенно при понятном размере его шага, была такова, что спутник с трудом поспевал за ним вприпрыжку. Ему трудно было долго усидеть на месте: на продолжительных пирах он часто вскакивал со стула и выбегал в другую комнату, чтобы размяться.

Эта подвижность делала его в молодых летах большим охотником до танцев. Он был обычным и веселым гостем на домашних праздниках вельмож, купцов, мастеров, много и недурно танцевал, хотя не проходил методически курса танцевального искусства, а перенимал его «с одной практики» на вечерах у Лефорта. Если Петр не спал, не ехал, не пировал или не осматривал чего-нибудь, он непременно что-нибудь строил.

Руки его были вечно в работе, и с них не сходили мозоли. За ручной труд он брался при всяком предоставлявшемся к тому случае. В молодости, когда он еще многого не знал, осматривая фабрику или завод, он постоянно хватался за наблюдаемое дело. Ему трудно было оставаться простым зрителем чужой работы, особенно для него новой: рука инстинктивно просилась за инструмент; ему все хотелось сработать самому. Охота к рукомеслу развила в нем быструю сметливость и сноровку: зорко вглядевшись в незнакомую работу, он мигом усвоял ее.

Ранняя наклонность к ремесленным занятиям, к технической работе обратилась у него в простую привычку, в безотчетный позыв: он хотел узнать и усвоить всякое новое дело, прежде чем успевал сообразить, на что оно ему понадобится. С летами он приобрел необъятную массу технических познаний. Уже в первую заграничную его поездку немецкие принцессы из разговора с ним вывели заключение, что он в совершенстве знал до 14 ремесел.

Впоследствии он был как дома в любой мастерской, на какой угодно фабрике. По смерти его чуть не везде, где он бывал, рассеяны были вещицы его собственного изделия, шлюпки, стулья, посуда, табакерки и т.

Дивиться можно, откуда только брался у него досуг на все эти бесчисленные безделки. Успехи в рукомесле поселили в нем большую уверенность в ловкости своей руки: он считал себя и опытным хирургом и хорошим зубным врачом.

Бывало, близкие люди, заболевшие каким-нибудь недугом, требовавшим хирургической помощи, приходили в ужас при мысли, что царь проведает об их болезни и явится с инструментами, предложит свои услуги. Говорят, после него остался целый мешок с выдернутыми им зубами — памятник его зубоврачебной практики. Но выше всего ставил он мастерство корабельное. Никакое государственное дело не могло удержать его, когда представлялся случай поработать топором на верфи. До поздних лет, бывая в Петербурге, он не пропускал дня, чтобы не завернуть часа на два в адмиралтейство.

И он достиг большого искусства в этом деле; современники считали его лучшим корабельным мастером в России. Он был не только зорким наблюдателем и опытным руководителем при постройке корабля: он сам мог сработать корабль с основания до всех технических мелочей его отделки. Он гордился своим искусством в этом мастерстве и не жалел ни денег, ни усилий, чтобы распространить и упрочить его в России. Из него, уроженца континентальной Москвы, вышел истый моряк, которому морской воздух нужен был, как вода рыбе.

Этому воздуху вместе с постоянной физической деятельностью он сам приписывал целебное действие на свое здоровье, постоянно колеблемое разными излишествами. Отсюда же, вероятно, происходил и его несокрушимый, истинно матросский аппетит. Современники говорят, что он мог есть всегда и везде; когда бы ни приехал он в гости, до или после обеда, он сейчас готов был сесть за стол. Вставая рано, часу в пятом, он обедал в 11—12 часов и по окончании последнего блюда уходил соснуть.

Даже на пиру в гостях он не отказывал себе в этом сне и, освеженный им, возвращался к собеседникам, снова готовый есть и пить. Афоризмы и мысли об истории Текст. Автор: Василий Осипович Ключевский. Читать онлайн. Cкачать файл. Для устройств. Для компьютеров. Отметить прочитанной. Текст Афоризмы и мысли об истории. Узнать больше. Оплачивая абонемент, я принимаю условия оплаты и её автоматического продления, указанные в оферте.

Оплатить Отмена. О книге Цитаты 2 Отзывы 1 Читать онлайн. Шрифт: Меньше Аа Больше Аа. Компания Петра В такой обстановке очутился Петр по низложении Софьи. Значение потех Воинские потехи занимали Петра до го года его жизни среди частых попоек с компанией и поездок в Александровскую слободу, в Переяславль и Архангельск.

Петр в Германии В г. С этой книгой читают:. Сергей Лукьяненко.

Мир Аматорио.